Кредиторы эшафота
Шрифт:
— Не больше двенадцати.
— А разве это рано?
— Я не знаю… Но госпожа приказала, и я не могу ослушаться. Впрочем, я сделаю то, что вы приказываете, если вы скажете, что я не виновата.
— Поднимите шторы, я разбужу ее. Она вернулась вчера в то же время, что и я.
— Около четырех утра.
— Значит, она должна уже выспаться.
Горничная пошла в спальню, подняла шторы и открыла внутренние ставни, а гостья подняла полог кровати. Прелестные глаза Луизы открылись. Она огляделась вокруг себя и, увидев свою подругу, с неудовольствием сказала:
— Это ты, Нисетта? Уже! Который же теперь час?
— Уже больше двенадцати.
— А я приказала, чтобы меня не будили рано.
— Ты что, хочешь проспать целые сутки?
— Я говорила мадам Левассер, — вмешалась горничная, — что вы не приказывали вас будить.
— Что за спешка? — спросила Луиза Нисетту, протирая глаза.
— Разве ты забыла, что у нас назначено свидание?
— Где?
— В Багатель.
— Ой, я и забыла…
— Мы должны быть там в час.
— Значит, я не успею одеться. Разве можно назначать свидания на это время?
— Но ведь ты сама хотела этого.
— Да, припоминаю… У меня сегодня вечером есть дело.
— Ванна готова, — доложила Жюли, входя в комнату.
Луиза поспешно вскочила с постели и побежала в ванную, в которой просидела не больше двух минут. Когда она вышла, Жюли вытерла ее и накинула голубой шелковый пеньюар, отделанный белым атласом. Луиза села на диван и вытянула свои маленькие ножки. Горничная надела на них розовые шелковые чулки и туфли. Затем вытерла волосы. Когда это было сделано, Луиза села перед туалетным столиком.
— Жюли, — велела она, — скорее приведите мое лицо в порядок.
— Как! Ты ведь знаешь, что он этого не любит. В твои годы смешно разрисовываться. Уверяю тебя, тебе это не идет. Это тебя старит.
— Но все другие это делают.
И, несмотря на замечание Нисетты, Луиза приказала подкрасить себе лицо. Она хотела быть такой же как другие, что портят свою красоту подкрашенными глазами и бровями, искусственным румянцем и мушками, являющимися необходимым дополнением смешного туалета наших модных красавиц.
Горничную все это нисколько не удивило, и она, подойдя к туалетному столику, занялась макияжем своей госпожи.
На одевание нашей Дамы с фиалками ушло больше часа. Нисетта выходила из себя.
— Это смешно. Мы заставляем себя ждать.
— Мне все равно, — отвечала Луиза. — Это тебе ужасно хочется есть. Скорее, Жюли, надень на меня платье, а то она расплачется.
В эту минуту в дверь постучали.
— Это Жюстен, — доложила горничная.
— Пусть войдет, — совершенно спокойно сказала Луиза.
Жюстен был кучером и доверенным слугой.
— Что тебе нужно? — спросила Луиза, когда он вошел.
— Вам письмо и маленький сверток.
— Давай сюда.
Луиза взяла письмо и разорвала конверт.
"Моя красавица! Я вынужден сегодня остаться дома. Когда я уже собирался ехать, ко мне пришли родственники, и не было возможности прогнать этих господ. Чтобы заслужить прощение, я посылаю тебе маленький подарок. Сегодня вечером пришлю тебе билеты в ложу, и мы увидимся с тобой в театре.
Любящий тебя Рауль".
— Бедная Нисетта, твой завтрак пропал.
— Как это?
— Подай мне сверток, Жюли.
Дама с фиалками была не горда и говорила своей прислуге "ты". Жюли передала ей маленький сверток, и она развернула его со словами:
— Понимаешь, милая Нисетта, Рауль пишет, что не может прийти, так как к ним неожиданно пришли родственники и помешали ему. Сегодня мы свободны до вечера.
И Луиза открыла коробочку, бывшую в свертке.
— Ах! Какой прелестный бриллиант! Посмотри, пожалуйста!
Нисетта подошла, и ее глаза заблестели при виде роскошного кольца, лежавшего в коробочке. Это был великолепный громадный бриллиант величиною с орех, вставленный в золотое кольцо с греческой резьбой. В восхищенном взгляде Нисетты можно было заметить некоторую долю зависти и досады, но она постаралась скрыть это и сказала:
— Действительно великолепная вещица!
Луиза все повторяла:
— О-о! Как он хорош! Посмотри, пожалуйста! — и с детской радостью поворачивала кольцо в разные стороны.
Нисетта взяла его в руки и с видом знатока сказала:
— Он совсем белый и стоит больше двадцати тысяч франков.
— Двадцать тысяч франков! — вскричала Луиза. — Ты с ума сошла! Держу пари, что в ломбарде за него дадут вдвое больше.
Трудно себе представить, насколько быстро женщины узнают цену драгоценностей и приобретают способность оценивать камни и жемчуг не хуже настоящих ювелиров. Уже месяц спустя после того, как им подарили первый бриллиант, они знают его истинную цену. Нисетта точно так же знала толк в драгоценностях.
— Да, — возразила она, — если бы на нем не было пятен, то он стоил бы даже больше.
— Как?! Разве на нем есть пятна? Ах, да, правда, — с досадой сказала Луиза. — Я вижу два пятна.
— Да, два пятна, но это ничего не значит. Несмотря на это, кольцо все-таки прелестно.
— Я его надену, — сказала Луиза, надев кольцо на палец.
— Но что мы теперь будем делать? — спросила Нисетта. — Мне хочется пить. Прикажи подать завтрак.
— Завтрак — здесь!? Ни за что! Я одета, экипаж подан. Можем позавтракать где-нибудь за городом. Как по-твоему?