Кредиторы эшафота
Шрифт:
Красавец Густав был немного смущен.
— Одна женщина, даже не заслуживающая называться женщиной, которую ее постыдное ремесло один раз уже довело до скамьи подсудимых и которая была бы осуждена, если бы не пользовалась покровительством высокопоставленных особ, разврату коих она потворствовала, женщина, теперь дающая обеды, когда-то любила вас. Вы в то время были еще юношей, и было вам 16 лет. Она взяла вас тогда, когда вы бежали из мастерской, обокрав своего хозяина, чтобы начать жить с целой шайкой негодяев, промышляющих воровством. Вас должны были арестовать, но она заплатила вашему хозяину.
— Ах, Боже мой! Это детские проказы!
— Вы жили с ней, когда вам было 17, а ей 40 лет. Так как вы изменили ей с какой-то молоденькой девчонкой, то она поссорилась с вами. Когда вас вместе с вашей любовницей арестовали за воровство, подвергли суду и осудили, вы снова прибегли к помощи вашей первой возлюбленной и благодаря ее протекции были помилованы. С тех пор вы живете у нее и на ее средства. Теперь вы видите, что я вас знаю.
Красавец Густав выглядел смущенным. Несколько минут продолжалось молчание. Наконец Густав сказал:
— Господин Лоре прислал меня сообщить вам сведения.
— Говорите.
— Человек, которого зовут аббатом, и который в клубах представляется Раулем, должен отправиться сегодня вечером в клуб на улице Омер.
— Вы хотите сказать — в игорный дом.
— Да.
— И вы знаете, в котором часу?
— Около полуночи.
— Как вы узнали это?
— Сегодня большой вечер. Будет настоящая игра, а в такие дни этот дом закрыт для всех.
— То есть?..
— Да, вы можете пройти через двор, но ничего не увидите, так как все огни будут погашены.
— Как же туда попасть?
— Надо иметь особое приглашение от хозяина дома, которое он дает только тем, кого знает.
— Что это за приглашение?
— Вот вам одно — господин Лоре приказал взять для вас.
С этими словами красавец Густав передал Панафье карточку в конверте. Панафье вынул ее и прочитал:
"Господин С.Асор имеет честь просить господина Панафье провести у него вечер в субботу, пятнадцатого. Начало в полночь. Просит предупредить его, если господин Панафье не сможет быть, и в таком случае возвратить карточку".
— Хорошо, благодарю вас, мсье, — прочитав, сказал Панафье.
— Господин Лоре приказал мне быть в вашем распоряжении сегодня вечером.
— Да, вы, может быть, понадобитесь мне, но только не там.
— А где же?
— У Баландье.
— О, мсье, — с беспокойством проговорил Густав. — Прошу вас, не говорите никому, что я делаю. Если бы она это знала!..
— Вам нечего этого бояться, — ответил Панафье, — просто я буду там обедать с одной особой, о которой мне нужно кое-что узнать. Будьте там, посмотрите на нее, а завтра я с вами встречусь.
— Понятно. Как скажете. Я приду к вам, мсье.
— Хорошо.
— В это же время?
— Да.
После этого красавец Густав ушел с самым веселым видом.
Оставшись один, Панафье написал записку Ладешу и Пьеру Деталю, в которой назначил им свидание в 11 часов. Затем, отослав записку, сел в фиакр и отправился к братьям Лебрен. Братьев не было дома, а час обеда приближался, и он приказал кучеру ехать в предместье Сен-Дени.
В это же самое время Нисетта выходила из фиакра в предместье Сен-Дени, недалеко от улицы Энгиен, перед маленьким домом, который мы уже описали читателю. Пройдя главные ворота, она поднялась на третий этаж, и войдя в переднюю, спросила у толстой служанки:
— Меня кто-нибудь спрашивал?
Служанка поглядела на нее с глупым видом, не зная, что отвечать, потом позвала свою госпожу.
Баландье тут же явилась со своей неизменной улыбкой.
— А, это вы! Как вы редко стали у меня, бывать… Кого вы спрашиваете?
— Молодого человека, который, помните, приходил в тот день, когда мы обедали в отдельной комнате с аббатом.
— Тот, что устроил сцену, — господин Панафье?
— Да, именно он.
— Я его отлично знаю. Нет, не приходил еще.
Баландье и Нисетта разговаривали в коридоре, служившем передней, в который выходила дверь кухни, освещенная коптившей керосиновой лампой. Вдруг раздался голос, казалось, выходивший из кухни.
— Вы говорите про господина Поля Панафье?
— Да, мы говорили о господине Поле Панафье, — повторила Баландье.
— Тогда вы можете быть спокойны. Он придет сегодня вечером.
— Он приказал это передать? — поспешно спросила Нисетта.
Густав не желал давать объяснений и сказал:
— Я встретил его. Он велел оставить место за столом.
Нисетта была немного удивлена, что Панафье приказал оставить место за общим столом, так как надеялась пообедать с ним наедине, в отдельной комнате. Тем не менее она поняла, что надо быть сдержанной, и подумав о том, что ей предстоит провести с ним целый вечер, может быть, и более, она даже была довольна, потому что, обедая в обществе, он не решится ее упрекать.
— Благодарю, — проговорила она, — я займу два места в конце стола.
— Да, моя милая, — согласилась Баландье. — Выбирайте.
Нисетта вошла в большой зал тогда, когда садились за стол. Все обычные посетители были тут, но ни одного мужчины. Приход Нисетты никого не удивил, так как она была известна в доме.
Четверть часа спустя вошел Панафье. Он подошел к Нисетте, которая встала, когда он вошел, и боязливо протянула ему руку, указав на место рядом с собой.
Панафье пришел улыбающийся и веселый, казалось, совершенно забыв сцену на кладбище.
— Ты ждала меня? — сказал он, с самым непринужденным видом садясь рядом с Нисеттой.