Кредиторы эшафота

Бувье Алексис

Андре был страшный преступник, и целью его было не просто убийство — он желал обладать своей жертвой. Он испытывал особенное удовольствие, превращая ночь любви в ночь смерти.

Несмотря на эту странность, одно чувство оставалось чистым в его душе — он любил свою жену и обожал ребенка.

Он хотел бежать, так как был уверен в молчании братьев, а главное, в том, что они не скажут своей сестре ужасной правды.

Преисполненный этой мысли, Андре говорил себе: "На те драгоценности и бумаги, которые у меня есть, я могу жить спокойно. Уехав отсюда, я извещу жену о моем новом местонахождении. Она приедет ко мне, мы отправимся за границу и будем там жить в безопасности. Я буду вдали от всех, знавших меня, а главное — вдали от всех этих воспоминаний. Братья, как и я, заинтересованы в молчании. Для меня опасна только Эжени Герваль, но она не знает, кто я, к тому же я буду от нее далеко. Главное — вырваться из их рук".

Итак, в эту ночь Андре решил бежать.

Он добился от своих сторожей, чтобы его оставили одного, и у него было около шести часов — вдвое больше, чем ему было нужно. Он уже несколько дней готовился к этой попытке, расспрашивая сторожей. Ладеш и Деталь, не имеющие на этот счет никаких указаний, отвечали на все вопросы, задаваемые так ловко, что не возбуждали у них подозрений.

Андре знал, что находится в уединенном доме в Монтреле. Этот дом принадлежал доктору, который помещал сюда самых опасных сумасшедших. От мира их отделяло множество решеток и замков, из-за чего этот дом принимали за какую-то тюрьму.

Он знал, что оба приятеля имели приказание никогда не спать в одно время, так как один должен был обязательно караулить. Выходить они могли очень редко. В это время за ними наблюдали, хотя они и не знали этого.

У привратника-эльзасца была громадная собака, которую Ладеш называл самым отвратительным существом на свете. Дело в том, что ни он, ни его спутник не могли пройти мимо собаки, пока хозяин не позволял ей пропустить их.

Напрасно Ладеш старался приручить ее, давая ей сахар и мясо — ничего не помогало. Только цепь, удерживавшая Плутона (так звали собаку), сохраняла в целости его ноги.

Штрамм со своей собакой каждую ночь караулил дом.

Андре знал все это, но все равно решился бежать, тем более что каждый день приближал его к развязке и уменьшал шансы на успех.

Прежде всего нужно было выйти, и он придумал, как это сделать.

Деньги у него были. В то время, когда Ладеш и Деталь обыскивали его, он успел сунуть в перчатку тысячефранковый билет, а это было более чем достаточно для начала.

Из-под подушки дивана он вынул каталонский нож, завернул его в салфетку и засунул за пояс.

Затем он тихонько открыл окно — оно было с двойной решеткой. Это не вызвало у него ни удивления, ни удовольствия. Он и не думал, что найдет спасение с этой стороны. А окно открыл для того, чтобы шум, который он мог произвести в комнате, не был бы услышан его сторожами.

Он посмотрел на небо. Оно было совершенно черное.

— Хорошая погода, — сказал он. — Луна выйдет не раньше, чем через час. Я буду тогда уже далеко.

План его был смел, но благодаря своей простоте исполним.

Во-первых, нужно было начинать ночью, что особенно нравилось Андре, так как это давало возможность остаться незамеченным. Сидя целыми днями в своей тюрьме, он напрасно ломал себе голову, и только вечером его посетила счастливая мысль.

Было тихо в его тюрьме.

Первый обход был только что сделан.

Андре открыл маленькую дверь из своей комнаты, о существовании которой его сторожа и не подозревали.

Выйдя в коридор, он поднялся на верхний этаж, где находился чердак.

Замок двери, перед которой он очутился, нужно было взломать. Для него это было детской забавой.

Очутившись на чердаке, он пошел на свет слухового окна.

Окно было открыто, он вылез на крышу и пополз, чтобы его не увидели караульные, стоявшие по углам дома и получившие приказ стрелять в каждого, кто выйдет из этой тюрьмы не через дверь.

Пробираясь, как ящерица, Андре добрался до трубы. Там он наклонился и стал слушать.

План его был очень прост.

Скрытый тенью, которую бросала на крышу труба, он выждал какое-то время, а потом залез на трубу и стал осторожно опускаться.

Беглец опустился уже метра на два, как вдруг его ноги наткнулись на что-то. Четыре крепких полосы преграждали дальнейший путь. Холодный пот выступил у него на лбу, не медлить было нельзя. Нужно было подняться как можно скорее. Снова поднявшись на крышу, Андре пополз в противоположную сторону.

Там, почти в углу, он увидел слуховое окно и проник в него. Он высек огонь и при свете трута смотрелся вокруг. Дверь чердака была закрыта изнутри, то есть с той стороны, где он был.

В одну минуту она была открыта, и он очутился на верху лестницы. Он снял с себя верхнее надето, все испачканное сажей, вытер лицо и стал спускаться.

Оглянувшись вокруг, он ничего не заметил: сторожей нигде не было видно.

Тогда Андре стал искать возможность выйти.

Увидев перед собой дверь, он потихоньку ее открыл и стал прислушиваться. Не слыша ничего, он начал пробираться ощупью, боясь наткнуться на какую-нибудь мебель. Вдруг он остановился. Ему показалось, что он слышит шум голосов.

В конце комнаты, где он находился, Андре увидел полоску пробивавшегося света. Он тихонько подошел и стал слушать.

— Тебе холодно, — говорил хорошо знакомый голос Ладеша. — Сейчас я тебя согрею. Я тебе дам капот. Что, мой милый, хорошо?

— Ужасно, — отвечал Деталь. — Ты выигрываешь постоянно. Тебе особенно везет, когда ты сдаешь.

— Может, ты хочешь сказать, что я плутую?

— Нет, ты мало тасуешь карты.

— Ты проигрываешь и ищешь ссоры, но я не стану уступать тебе только потому, что ты сильнее.

— Да я разве что-нибудь говорю?

— Ты невежа.

— Нет, я не невежа.

— Я угадал, что ты хотел сказать.

— Да я ничего не хотел сказать.

— Ты был ко мне неуважителен, и я не хочу тебя больше знать.