Кремль 2222. Север
Шрифт:
В отчаянии я со всей дури швырнул огрызок ствола в чешуйчатую морду. При этом правая пола моего камуфляжа ощутимо долбанула меня по бедру, словно у меня в кармане лежало что-то тяжелое, о чем я в состоянии безудержной и бесполезной боевой ярости напрочь забыл…
Наверно, ящером действительно управлял человек, глядя сквозь его камеры собственными глазами. Потому, спасая глаза от летящего куска стали, робот рефлекторно отклонил морду вправо — но тут же повернул башку обратно, разинул пасть и заорал. Яростно, страшно, с надрывом, так что аж по шкуре мороз прошел…
Но гусиная кожа
Поймав пастью дополнительные полкило с лишним, динозавр челюсти тут же рефлекторно захлопнул, попутно соображая, что за бонус ему достался к древесностальным опилкам, оставшимся от моей винтовки. Может, чокнутой жертве все надоело, и он свою нетяжелую голову сунул туда, где ей давно полагалось быть в такой ситуации?
Ящер просчитался. Я вместе со своей абсолютно целой головой сейчас несся к осколку бронещита, так удачно ставшему на ребро, одним обломанным краем вонзившись в стену на четверть кирпича…
Ф-1, конечно, граната противопехотная, для поражения бронированных целей не предназначенная. Но в замкнутом пространстве, например брошенная в открытый люк БТРа, способна творить чудеса разрушения.
Хлопок был почти неслышным. Но результативным.
Голова ящера судорожно дернулась, из ноздрей полыхнуло. Мощная нижняя челюсть робота отскочила вниз и повисла на одном шарнире — второй лопнул. По нижнему этажу башни распространился едкий запах сгоревшего тротила.
Робот еще дергался, силясь поднять голову, в его изуродованной пасти что-то искрило… Но это уже была агония.
К сильным противникам я стараюсь относиться с уважением. Особенно к поверженным. Зачем твари мучиться, пусть даже механической?
Когда я достал пистолет, бронированный ящер замер. Мне показалось, будто в его глазах-камерах мелькнуло что-то, похожее на благодарность. Чушь, конечно, камеры ничего излучать не могут, но кто знает, что за оптика встроена в столь причудливые механизмы с человеческими мозгами?
Понятно, что если глаз биоробота свободно пробивается мечом, то уж пулей со стальным сердечником и подавно. К тому же робот уже почти не дергался, потому я не опасался рикошета от случайного промаха. То мгновение, пока я целился, био не шевелился. И смотрел на меня.
— До встречи, воин, в Краю вечной войны, — прошептал я.
И выстрелил…
…Собрать в один вещмешок все, что было при себе у снайпера и гранатометчика, было делом пяти минут. Среди трофеев оказались три армейских сухпая советского образца в картонных коробках со знакомым штампом «Восстановлено. Клан маркитантов „Савеловские“», пара оранжевых аптечек АИ-2, клейменные аналогично, швейцарский перочинный ножик с шестью предметами в отличном состоянии, два пенополиэтиленовых коврика для сидения на пятой точке, пачка папирос «Беломорканал», коробок спичек в полиэтиленовом пакете… и всё.
Словом, «сидор» получился тощим. Хотя что еще людям в караул с собой брать? Правильно, пожрать да погреться. И на том спасибо.
Гранатометчик так и не пришел в себя. Я перевернул его — и ладонью вляпался в мокрое. Понятно. Небольшой осколок величиной с пол-ладони торчал у него
Это я все к тому, что мой камуфляж расцветкой напоминал уже не лиственный лес, а драную тряпку, которой долго и вдумчиво мыли полы на бойне. Потому пришлось его с себя содрать, раздеть еще теплый труп гранатометчика и натянуть на себя его «пальму», перешитую из советского камуфляжа образца 1944 года, — похоже, это была стандартная униформа савеловских маркитантов, в другой одёжке я их тут и не встречал. «Пальма» оказалась немного великовата, но сойдет. Свободная одежда всегда лучше той, что жмет во всех местах и мешает передвижению.
— Не обессудь, парень, — проговорил я, накрывая труп своими окровавленными обносками. — Тебе-то твоя «шкура» больше точно не понадобится. Встретимся — сочтемся…
…Пролезть в дыру рядом со слабо дымящейся головой ящера было делом тридцати секунд. Еще столько же понадобилось, чтобы одним броском преодолеть расстояние от башни до забора и укрыться в обширной тени дохлого «Спайдера».
Вроде тихо. В смысле в меня никто стрелять не пытается и вблизи от моей диспозиции не шарится. Зато за забором было так громко, что хоть танковый шлем на башку напяливай, если б он, конечно, был.
В районе вокзала рвались ракеты, трещали автоматные очереди, отрывисто ахали незнакомые мне, вероятно, дульнозарядные огнестрелы. Громко стонали раненые и умирающие, кричали рвущиеся в атаку и убегающие, ревели роботы, и гудела, и стонала земля, выдерживающая все это. Возможно, не зря военные кампании, что большие, что маленькие, называют «операциями», вероятно имея в виду вивисекторские эксперименты на теле и без того истерзанной планеты…
Но сейчас эта какофония была мне на руку. Я выглянул из-за леса задранных к небу, неподвижных лап бронированного монстра, еще раз убедился, что никому больше не интересен, перемахнул через полуоторванную клешню «Спайдера» и, слегка пригибаясь на всякий случай, побежал вдоль разрушенного перрона к видневшейся вдали группе строений, чуть подсвеченных лучами восходящего солнца.
Стрельба и взрывы, наконец, остались далеко за моей спиной. Кто именно напал на базу савеловских маркитантов, мне было как-то без разницы. Может, маленький Фенг действительно подал сигнал скрывающимся неподалеку соплеменникам, и те начали обстрел периметра. А может, кто-то другой решил попробовать заносчивых торгашей на прочность, воспользовавшись разбродом и шатаниями среди боевых роботов охранения. Главное, что счастливый случай вновь выбросил мне туза. Пусть не козырного, но весомого, благодаря которому я жив и сейчас бегу к развалинам каких-то построек, по мере приближения все больше и больше напоминающих здания промышленной зоны заброшенного, давно бездействующего заводского комплекса.