Кремлевская жена

Тополь Эдуард Владимирович

14

00.42

– Если бы эту гадалку хотели убить, то ее не стали бы похищать, а убили бы прямо в гостинице. Но вообще источники информации никто не убивает, – сказал генерал Курков, слово в слово повторив то, что Лариса Горячева сказала мне еще в Полтаве. – Поэтому перед 14 нами всего три вопроса: где эта американка? Кто ее похитил? И каким образом?

Окна кабинета генерал-полковника КГБ Куркова выходили не на площадь Дзержинского, а на Кузнецкий мост, и в ряби дождя свет уличных фонарей, старинные дома и брусчатка Кузнецкого моста казались картиной какого-то импрессиониста. И это идеально соответствовало интерьеру самого кабинета – здесь стояла такая же старинная,

восемнадцатого, наверное, века мебель: огромный письменный стол, на котором вполне можно играть в крокет, широкий темно-вишневый кожаный диван и такие же кресла с гнутыми, в виде львиных лап, ножками. Высокие книжные шкафы с резными створками были заполнены БСЭ, Британской энциклопедией и еще Бог знает каким количеством книг. Единственным современным предметом в этом кабинете были электронные часы с пятью циферблатами, висевшие на стене. Но именно эти модерновые часы показывали совершенно разное время. Впрочем, было и еще одно отличие этого кабинета от сотен других, которые я видела в своей жизни. Слева от письменного стола, на столике с тремя такими же, как у Власова, телефонами, боком ко мне стояли две цветные семейные фотографии. Я не раз, глядя западные кинофильмы, обращала внимание на семейные фотографии в их официальных кабинетах, но у нас выставлять в кабинете фото своих жен и детей не принято. У нас кабинеты украшают только портретами Ленина и Маркса плюс, конечно, портретом современного Генсека: при Хрущеве везде висел портрет Хрущева, при Брежневе – Брежнева и так далее. Но тут не было ни Маркса, ни Ленина – никого, а только – фото жены и детей, совсем как в каком-нибудь западном фильме…

– Неужели мы, два довольно опытных человека, не сможем ответить на эти вопросы? – негромко продолжал генерал, глядя на меня через письменный стол. – Я, как мужчина, даже уступаю вам право выбора: как только вы ответите на один из этих вопросов, я отвечу на два других. Идет?

Это нужно было понимать как шутку и улыбнуться. Тем более что теперь в свете настольной лампы глаза генерала Куркова поблескивали улыбкой, и его лицо уже не казалось совиным, как несколько часов назад в МУРе. Но я была зла и не приняла его легкого тона. Тоже мне Сталин нашелся – по ночам он работает!

– Если так, – сказала я сухо, – я беру третий вопрос: как ее выкрали?

– Ого! – сказал он удивленно. – И вы уже знаете ответ?

– Нет. Но у меня есть версия.

– Можете поделиться?

– Извините. Сначала я должна ее проработать.

Я нарочно отвечала кратко, только по сути, чтобы не дать ему повода перейти к тому, в чем я подозревала основную причину этого ночного вызова. Да, я вынуждена торчать тут среди ночи и отвечать на твои вопросы, потому что ты генерал-полковник и какой-то крупный босс в КГБ, а я всего-навсего следователь и старший лейтенант милиции. Но развлекать тебя – это увольте…

– То есть вы нашли какой-то след и хотите потянуть за эту ниточку, да? – настаивал он.

– Ну, может быть… – ответила я уклончиво.

– Я потому спрашиваю, что вряд ли вам это удастся…

Я взглянула на него изумленно. Почему мне не удастся проработать свою версию?

Он усмехнулся:

– Нет, я-то вам мешать не буду. Скорей наоборот. Но если у вас в руках действительно ниточка к преступникам, то лучше пока не дергать ее.

Черт возьми, уж не угрожает ли он мне?!

– Но я вижу, вы устали, поэтому перейдем к делу, – сказал Курков. – Смотрите: не успели вы, простой следователь, заняться расследованием, как у вас уже появилась какая-то версия, ниточка. Пусть она окажется ложной и заведет в никуда, но она есть! А что мы с вами видели в МУРе? Они показали вам горы папок, сотню свидетелей, титаническую работу и – никаких зацепок, даже ложных. То есть весь МУР работает четвертые сутки, чтобы что? Показать, что ничего нет?

«Так, – подумала я, – начинается первая кагэбэшная атака на милицию…»

– Но ведь Котов

и Белоконь тоже в панике, – сказала я. – Возможно, кто-то уничтожил улики. Может быть, даже внутри МУРа…

– Конечно! – Он усмехнулся. – Но когда они это сказали? В самом начале, когда мы пришли, или после того как я два часа корчил гримасу недовольства? А? А почему они подбрасывают нам именно это объяснение?..

Я обалдела:

– Подбрасывают? Вы… вы подозреваете, что это они похитили американку.

– Нет! – Он поднял руку. – Минутку. Я этого не сказал. Я говорю пока только то, что они сами сказали: кто-то в МУРе прячет следы похищения. И возникает вопрос: кого же искать? Пропавшую американку или моль в МУРе? Логика говорит – искать моль. Потому что эта моль все равно будет путать следствие и уводить от цели. А вот если найти моль, то через нее легко выйти и на преступников. Правильно?

Я молчала.

– Да или нет? – спросил Курков требовательно.

– Ну, в общем, да…

– Нет! – сказал он. – Нет, потому что первая бригада, которая прикатила в «Пекин» по приказу Власова, состояла из девятнадцати следователей и экспертов! Девятнадцати! Как по-вашему – сколько времени уйдет на то, чтобы их всех проверить? И кто будет проверять? Котов? Белоконь? Мы с вами? И когда? Сколько дней осталось до покушения – вы знаете?..

«Так, спокойно, Аня, – подумала я. – Ты сидишь в КГБ, в конкурирующей фирме. А он хочет подвести тебя к мысли о том, что МУР специально затягивает поиск американки или даже замешан в ее похищении. Для того чтобы именно я – я, а не он! – сказала об этом Горячевым. И тем самым – моими руками он свалит и Котова, и Власова. Ну и жук! А что, собственно, нового он тут открыл? Он же просто пользуется тем, что Белоконь в отчаянии сам себя подставил под удар. И хотя я с этим Белоконем сама схлестнулась, это еще не значит, что я стану закладывать своих коллег…»

– У вас очень выразительное лицо, Аня, – вдруг мягко сказал Курков и улыбнулся.

«Ну, начинается, – решила я. – Поговорили о бизнесе, напустили умного тумана, а теперь перейдем к моему лицу, а потом, конечно, – к шее, и рукам, и т. д. И даже фотография детей тебя не остановит…»

– Нет, я не в этом смысле, – усмехнулся Курков, словно прочитав мои мысли. – Это не комплимент, я не собираюсь вас кадрить. Наоборот, делаю вам замечание: учитесь владеть своим лицом. Везде, даже в работе с партнерами. А то я вижу по вашему лицу, что вы обо мне думаете. И признаться, ничего хорошего я не прочел. Вы думаете, что я хочу использовать вас, чтобы скомпрометировать Власова. Стоп, не краснейте, вы же следователь!

Но, конечно, он не отказал себе в удовольствии понаслаждаться эффектом. И даже тем, что я разозлилась. А потом сказал:

– Ладно, не злитесь, давайте мириться. Тем более что я действительно виноват перед вами…

Я опять глянула на него удивленно: что еще? Новая ловушка?

– Видите ли, Аня, все, что я пока сказал, – чистая игра ума, к делу не пришьешь. Но мы с вами не можем ждать, пока Котов найдет среди своих следователей предателя, верно? Поэтому что мы с вами сделали? Мы их поторопили. Точнее, я один, но за ваш, извините, счет. Помните, вы вышли из МУРа, отправили шофера в гостиницу, а сами пошли по Страстному бульвару…

Какая-то смутная догадка уже забрезжила в моем сознании, я спросила:

– Вы… вы за мной следили?

– Ну, не я персонально, конечно. Я не занимаюсь оперативной работой, у меня другая должность… Но дело не в нашей слежке. А в том, что, кроме нашей слежки, была еще одна. И угадайте – чья?

Я пожала плечами.

– МУР, – сказал он. – Вы у них под колпаком. С той минуты, как вы вышли от них с Петровки…

– Откуда вы знаете? – разозлилась я уже не столько на него, сколько на себя, ведь я не чувствовала за собой слежки, когда шла по Страстному, а, оказывается, их было даже две!.. Но что, если он опять пытается взять меня «на пушку»?