Кремлевские пигмеи против титана Сталина, или Россия, которую надо найти

Кремлев Сергей

Однако уже полученного звания члена-корреспондента АН СССР Шафаревич лишён не был. Как и финансовых выплат, связанных со званием членкора.

Академики из РАН обо всём этом предпочитали все антисоветские годы помалкивать, а сегодня Академию наук всё больше игнорируют. Но даже нынешний Кремль, при всей его очевидной и усиливающейся склонности к тоталитарности, не рискнёт применять какие-либо серьёзные санкции к учёному с высоким официальным статусом академика РАН.

Даже — в случае самой острой интеллектуальной и гражданской его конфронтации

с режимом.

А если таких академиков будет десяток?

А если — сто?

Причём чем более острой, принципиальной и публичной, гласно заявленной была бы конфронтация, тем больше было бы у протестантов шансов на то, что им «ничего не будет».

Порукой тому — не только по-прежнему высокий авторитет науки, но также и то обстоятельство, что крупные учёные РФ являются неформальными членами интернационального научного сообщества, и это обеспечивает российским учёным дополнительный социальный иммунитет.

Что, если бы президиум РАН созвал чрезвычайное Общее собрание РАН с приглашением на него ведущих зарубежных учёных, с привлечением ведущих мировых средств массовой информации? И что, если бы с трибуны этого Общего собрания РАН отечественные учёные аргументированно предали интеллектуальной анафеме нынешний кремлёвский режим и его опору — частную собственность?

Что, если бы РАН публично обратилась к стране с предупреждением о том, что нынешний режим, установленный в результате избрания народом череды политических обманщиков, губителен для нас уже в ближайшем будущем?

Что, если бы РАН потребовала гласного, многодневного, транслируемого по всем телевизионным каналам общенационального «круглого стола», потребовала бы проведения референдума по основным вопросам и т. д.?

Убеждён, что даже Кремль был бы вынужден с такой — единой и коллективной — позицией Академии наук считаться.

Однако дела обстоят прямо противоположно. Несмотря на особо выигрышное социальное и системное положение в обществе, Российская Академия наук фактически освящает своим молчанием антинародную и разрушительную политику нынешнего Кремля.

Думая о нынешней РАН, тоже вспоминаешь «Путешествия Гулливера», но уже не в Лилипутию, а в странную страну Лапуту, где имелась странная «академия» «наук». Если РАН будет по-прежнему гнуться перед режимом, она вполне может выродиться в карикатуру на саму себя и стать чем-то вроде сборища псевдоучёных в Лапуте.

О сопоставлении же РАН с АН СССР вообще говорить не приходится!

В ДОМЕ повешенного не говорят о верёвке, и в храме «россиянской» науки предпочитают помалкивать об убийстве великой советской науки ельцинским и постъельцинским режимом.

В доме со стеклянными стенами не принято бросаться камнями, и «россиянская» академическая наука стоит перед Кремлём по швам — упаси бог ненароком швырнуть в него камень, и непрочные замусоленные стены рухнут.

И это при том, что мысль Ленина о том, что коммунистом можно стать, лишь освоив всё духовное богатство человечества, безусловно, имеет,

как уже было сказано, инверсию: честное освоение духовных приобретений человечества делает человека коммунистом. Выдающимся доказательством этого стала позиция великого физика Альберта Эйнштейна.

В 1949 году появилось его эссе «Почему социализм?».

Фактически это были рассуждения человека, пришедшего от буржуазного либерализма к научному марксизму. Эйнштейн писал (полностью эссе можно найти в Интернете:

http://varj ag-2007. livej ournal.com/146923.html):

«.несчётные голоса утверждают, что человеческое общество находится в состоянии кризиса и потеряло стабильность.

…я могу коротко изложить своё мнение о сущности современного кризиса. Речь идёт об отношении человека к обществу. Как никогда раньше, человек осознаёт свою зависимость от общества. Но эту зависимость он (Эйнштейн подразумевал, естественно, человека западного общества, хотя и не подчёркивал этого. — С.К.) ощущает не как благо, не как органическую связь, не как защищающую его силу, а скорее как угрозу его естественным правам или даже его экономическому существованию.

Более того, его положение в обществе таково, что заложенные в человеке эгоистические (точнее — животные, биологические. — С.К.) инстинкты постоянно акцентируются, в то время как социальные, более слабые по своей природе (поскольку они не закладываются генетически, а воспитываются обществом. — С.К.), всё больше деградируют.

Действительным источником этого зла, по моему мнению, является экономическая анархия капиталистического общества. Мы видим перед собой огромное производительное общество, чьи члены всё больше стремятся лишить друг друга плодов своего коллективного труда. И не силой, а по большей части соблюдая законом установленные правила (имеется в виду, безусловно, «священное» «право» частной собственности. — С.К.).»

Конечно, здесь не всё было верным — при капитализме лишить плодов коллективного труда могут не все всех, а лишь собственники средств производства — наёмных рабочих. Но Эйнштейн ведёт свой анализ и дальше:

«.Владелец средств производства имеет возможность купить рабочую силу рабочего. Используя средства производства, этот рабочий производит новую продукцию, которая становится собственностью капиталиста. Важно понять, что даже в теории заработная плата рабочего не определяется стоимостью произведённого им.

Частному капиталу свойственна тенденция к концентрации в руках немногих. В результате. появляется капиталистическая олигархия, чью чудовищную власть демократически организованное общество не может эффективно ограничивать.

Более того, при существующих условиях частные капиталисты неизбежно контролируют, прямо или косвенно, основные источники информации (прессу, радио, образование). Производство осуществляется в целях прибыли, а не потребления.»

Этот вывод подводил к сути вопроса уже ближе, но Эйнштейн шёл и ещё дальше: