Крепость надежды
Шрифт:
Я растерянно замер, лихорадочно обдумывая услышанное. Вообще все вполне логично. Страхи и фобии прошлого присущи моему старому «я», тогда как «я» нынешнее еще не успело обзавестись ничем подобным. К счастью.
Тряхнув головой, я отогнал непрошенные мысли и, подхватив свободный конец веревки, надежно обвязал вокруг пояса. Поправил ремни заплечного мешка и, приняв от тезки пылающий факел, распорядился:
— Давайте, травите понемногу.
Все оказалось гораздо проще, чем я думал. Веревка надежно меня удерживала, и все, что требовалось, — смотреть, куда ставишь ноги. Сверху донесся
— Удачи, господин.
— Вы там осторожней, господин.
Огня факела хватало, чтобы освещать небольшое пространство вокруг меня и уплывающую вверх стену. Темная, практически отвесная, лишь с небольшими уступами и карнизами, она казалась бесконечной. На мгновение меня посетила безумная мысль, что это плавное падение в бездну никогда не кончится и я вечно буду болтаться над пропастью, но тут неудачно поставленная нога соскользнула с выемки, и, ощутимо хлопнувшись о стену и чудом не выронив факел, я растерял все мысли и сосредоточился на спуске.
Периодически опуская голову, я видел все приближающийся свет факела, становящийся ярче с каждым мгновением. Спустя несколько минут мои ноги коснулись дна. Рикар сноровисто отцепил веревку и подал сигнал поднимать. Теперь надо дождаться Леви.
— Вы в порядке, господин? — заботливо осведомился здоровяк. — Не ушиблись? Темно тут больно. Но вы не бойтесь, господин. Можно еще факелов запалить. Тут осторожней — этот камень шатается. Давайте, господин, перешагивайте…
— Рикар! — не выдержав, рявкнул я. — Я тебе не маленький ребенок, а ты не моя нянька! И хватит уже называть меня господином! Я с вами опять свое имя забывать начал! Только и слышу — господин то, господин се… И темноты я не боюсь! Лучше по делу скажи — осмотреться успел?
— Да, г… — поперхнулся здоровяк, ошарашенный всплеском эмоций. — Там целый коридор ведет вниз. Уклон есть, но небольшой, обойдемся без веревок.
Пройдя несколько шагов, я убедился в его правоте. Мы преодолели лишь часть громадного разлома, рассекшего тело скалы на две части. Узкий, но достаточно высокий, чтобы не пригибать голову, он начинался отсюда и шел под уклоном вниз, к самому сердцу Подковы.
Вот уже два часа мы исследовали внутренности скалы. К моему глубочайшему удивлению, естественный коридор, образованный расколовшейся скальной породой, и не думал заканчиваться. Он причудливо изгибался, сворачивал под резким углом в сторону, поднимался и опускался. И общее направление не менялось — мы спускались все ниже и ниже.
Рикар вооружился куском угля и неустанно чертил на серых стенах разлома стрелки, указывающие направление нашего движения, и другие, понятные только ему знаки. Мое робкое замечание, что пока нам не встретилось ни одной развилки и можно не бояться заблудиться, было небрежно проигнорировано.
Идти приходилось медленно и осторожно — не более как час назад впереди идущий Лени провалился по пояс в незаметную на первый взгляд трещину. Застрял плотно, как пробка в винном горлышке. Рикар, изрыгая проклятья, подхватил его под мышки и выдернул одним махом, попутно высказав Лени все, что думал о слепых и тупых. Робкие оправдания Лени — дескать, в неверном свете факела трещина не видна была
Слава Создателю, Лени отделался только ободранными коленями и ушибленным задом, и ничто не мешало нам продолжить путь.
Я обратил внимание, что с каждой минутой воздух становится все более сырым. На полу появились мокрые пятна, кое-где со свода срывались звонкие капли воды. Судя по всему, мы приближались к большому количеству воды.
Спустя еще полчаса коридор круто свернул налево, и, проследовав по нему, мы были вынуждены остановиться — сразу за поворотом он резко обрывался, как будто небрежно обрезанный исполинским ножом. Со всех сторон зияла черная пустота.
Подойдя к краю, я поднял факел повыше и попытался рассмотреть, куда занесла нас нелегкая. Больше всего это было похоже на исполинскую пещеру. Дрожащий свет факела не смог дотянуться до противоположной стены. Принюхавшись и не уловив подозрительного запаха, я швырнул факел вниз. Кувыркнувшись пару раз в воздухе, он с глухим стуком упал на дно пещеры. Прикинув на глаз расстояние до тусклого круга света, я решил, что высота не больше десяти локтей.
— Господин, посмотрите наверх, — пораженно воскликнул Лени.
Задрав голову и высунувшись из коридора, я глянул наверх и пораженно ахнул. Такого я еще не видел. Нависающий над нами каменный свод был густо покрыт… сосульками. Длинными каменными сосульками всевозможных форм и размеров. Самые маленькие достигали размера взрослого человека. Если такая упадет на меня, то пронзит насквозь с такой же легкостью, с какой повар нанизывает кусок отбитого мяса на вертел. Что это такое? Магия?
В голове что-то щелкнуло, накатило, и тут же исчезло легкое головокружение, оставив после себя услужливое пояснение — огромная карстовая каверна, наличие сталагмитов и сталактитов объясняется присутствием воды и ее долгим воздействием на протяжении веков. Естественное образование без магического вмешательства. Более того, теперь я знал не только название, но и принципы возникновения тех же самых сталактитов, например.
Откуда? Что за выверты памяти? Я очень сомневался, что в свою бытность бароном Ван Исер усердно грыз камень науки. Думаю, что я и в замковой библиотеке-то ни разу не был, а если и был разок, так то, наверно, по пьяному делу не туда свернул.
— Какой же мороз нужен-то, чтобы камень в сосульку превратить? — пробормотал Лени, запустив пальцы в шевелюру на затылке.
— Это сделал не холод, — машинально ответил я, опустив голову и разминая затекшую шею. — Это сделала вода. По капле. И понадобились долгие годы и много воды.
— Вода?! — Лени выпучил глаза и, повернувшись к Рикару, зачастил: — Рикар! Ты слышал господина? Слышал? Ты вот вино из запасов трогать не разрешаешь, а зря! От воды и в нас сосульки каменные вырастут!
— Помолчи! — рявкнул здоровяк, влепив Лени звонкий подзатыльник. — А то рот зашью! — И, обращаясь уже ко мне, продолжил: — Господин, что дальше делать будем?
— Надо спуститься вниз. Здесь должна быть вода.
— Хорошо, господин. Не беспокойтесь — вода здесь есть и много.