Крепость
Шрифт:
Но я могу во дворе раздобыть несколько больших жердей. С помогающими мне их нести женщиной и стариком, возвращаюсь к воронке.
Водитель молча смотрит на нас. Две самые большие жерди мы подкладываем под машину, и поискав, добавляем несколько крупных булыжников. Так, теперь попытаемся приподнять машину. Женщина тоже помогает. Нам и в самом деле удается приподнять ее – а что дальше? как толкнуть ее назад?
Старик жалобно причитает: «J’ai la t;te qui tourney – tout d;truit. Quelle mis;re! La seule vache, que nous avons eue – quelle misere…»
Опустив жерди, стоим в раздумьях: домкратом тут тоже не поможешь.
И в этот миг, вблизи где-то слышу гудение
«Это солдаты!» – говорит водитель, и я тоже различаю тени. «Идите сюда!» – кричу в темноту. – «Иди сам сюда, умник!» – доносится в ответ. Но, кажется, они подходят. «Где вы остановились?» – обращается водитель к первому из них. – «Там, на луговине.» – следует ответ.
Я представляюсь и вижу в ответ, как тень салютует мне. Это водитель разведмашины с сопровождающим. Поняв, что с нами случилось, он поспешно просит подцепить к машине трос и снова приналечь на жерди, поднимая машину.
Вся операция прошла на редкость удачно. Старый крестьянин получает пачку сигарет и рассыпается в десятках Merci. Водитель осматривает машину: появились новые вмятины, но кажется, все остальное в порядке. «С машиной все в порядке!» – звучит как резюме, голос водителя.
На заре проезжаем по полностью разрушенному городку. Здесь уже не просто развалины, а буквально перемолотые в пыль повторной бомбардировкой камни. Вид такой, словно это галечные поля высокогорья.
Мало-помалу светлеет, туманно, тихонько, «кошачьими шагами». Въезжаем в долину. Из предрассветной полумглы выплывают первые постройки городка Конде. Уже издали видны полуразрушенные стены, и вскоре едем по утрамбованным, укатанным развалинам. Спустя несколько минут видим дорогу, полностью перегороженную горами руин. Танки, укатывавшие целый участок разрушенных стен, кажется, не могут двигаться дальше.
«Приплыли» – вырывается невольно у меня. Водитель на этот раз молчит. Он равнодушно газует, двигая машину вперед-назад, стараясь развернуться на узком проезде. На перекрестке внимание привлекает указатель, который направляет нас к Флеру. «Но это не так! – в ужасе восклицаю, – Флер – там!» Эти слова сопровождаю жестом правой руки в противную от указанной сторону.
Водитель выходит из машины и проверяет руками устойчивость указателя. Затем, обернувшись, удивленно смотрит на меня. «Ну, что? Все цело?» – пытаюсь вывести его из ступора. Водитель же все щупает металлические штанги, а затем ругается: «Ну, конечно! Ах, проклятые свиньи! Ну, попались бы они мне!» – «Ничего не поделаешь. Едем дальше.» – успокаиваю его как могу.
Небо принимает коричневый цвет распустившихся в теплой воде дрожжей. Не очень оптимистический видок. Занимаю свою сторожевую позицию в люке, словно рысь на охоте.
По проселочной дороге проезжаем очередную долину. Хорошо! Но через каких-то 5 километров вновь наталкиваемся на глубокую воронку от бомбы. Выхожу и осматриваю новый сувенирчик от Союзников. К счастью, между воронкой и двумя деревьями достаточно места чтобы протиснуться машине.
Наконец, перед нами появляются причудливо вздымающиеся стены и торчащие трубы каминов: Флер. Город полностью разрушен. Никакой возможности проехать его. Нужно объезжать. Интересно, как? Указателей никаких. Кажется, следует ехать влево – но там дорога разбита огромной воронкой. Водитель останавливается, и мы придирчиво осматриваем ее, словно скучающие туристы. Без сомнений – свеженькая. На дне воронки лежат остатки автомобиля – одни куски искореженного металла. Наверное, прямое попадание в машину.
«Разнесло в щепки!» – говорю тихо. – «Не приведи господи!» – вырывается у водителя. – «У тех
Не хочу разглядывать то, что валяется вокруг воронки, и лишь кричу водителю: «Давай, давай! Едем дальше!» Не пройдет много времени и скоро станет слишком светло для поездки, а потому надо срочно сматывать удочки отсюда.
Нигде никого. Куда могли подеваться жившие когда-то здесь люди? Как Мамай прошел: тишь, да гладь. Лишь вся поверхность, словно на луне, покрыта сотнями кратеров. Эти кратера молча отвечают на мой немой вопрос.
Так и подмывает заорать во все горло. Но, не желая выглядеть чокнутым в глазах водителя, закусываю губу.
Надо улизнуть куда-нибудь и хоть часок покемарить. Или ехать дальше смертельно опасно? Дальше на юг, должны располагаться посты воздушного наблюдения и оповещения, но кто знает, как далеко они отсюда? Может и здесь где-то есть, но где?
Я достаточно насладился уроками, преподанными в этой, ведомой англо-американцами, войне. Мне известно, как эти парни управляются со своими делами. Наши штабные крысы в Генштабе Фюрера, должны были бы в штабной тиши давно предположить, как будут развиваться события. Все, абсолютно все разрушено. Все разнесено и перемолото в щепки и щебень так, что обоз не пройдет – такая вот игра в солдатики. Сначала несут всякую ерунду, а потом кладут ни за что человеческую жизнь.
Лишь только усаживаюсь в машину, водитель замечает, что левое заднее колесо спустило. Он тут же принимается за работу. Когда он разбортовывал колесо, в хвост нам пристраиваются два грузовика. Нельзя и подумать о том, что им удастся проехать мимо нас. Водители грузовиков подходят к нам, но вместо того, чтобы помочь с разбортовкой, они язвительно ругаются и сыпят советами. В этот миг домкрат наш внезапно сдвигается, и машина оседает на одну сторону.
Присаживаюсь на валун и с наигранным спокойствием смотрю на всю эту сцену.
«Не приведи господи, самолеты налетят! Вот шороху-то будет!» – говорю так, чтобы все слышали.
Низкие облака, набежавшие как-то вдруг, уменьшают мою тревогу, но не стоит искушать судьбу. Водители, словно очнувшись при моих словах, спешно принимаются помогать. Через несколько минут все готово.
В следующей деревне в уши бьет пронзительный звук трещоток. Даю знак водителю остановиться – и вовремя: из-за угла какого-то здания прямо на нас выкатывает «Тигр». Могучая, огромная, дьявольски шумящая машина так плотно грохочет по дороге, что остается лишь узкая полоска тротуара.
Деревни, мимо которых мы проезжаем, выглядят все без исключения разрушенными. Нигде ни души. Жители словно сквозь землю провалились. Нет, в этих развалинах отдохнуть не удастся.
И тут замечаю в стороне от дороги одинокий дом, По-видимому, целый и даже неповрежденное полотно дороги ведет к нему. Едем по гравийной дороге. Дверь дома открыта. В нос бьет затхлый запах. Ставни закрыты, свет не горит. Очевидно, дом покинут жильцами, но вся обстановка цела.
«Прежде всего, поставьте машину под дерево!» – приказываю водителю. Открываю два окна и толкаю ставни наружу. На всей мебели лежит пыль серая, словно тальк. Зеркало в позолоченной раме покрыто причудливыми паутинками трещин. В большой комнате, у трех ее стен, стоят шкафы-горки. Внутри, за стеклом, видны чучела птиц. Хотя чучела находятся в «живом» состоянии, выглядят они мертвее, чем есть на самом деле. Водитель в ужасе: в этом доме с привидениями он спать отказывается. «Лучше останусь в машине» – бормочет он. – «Как хотите! Но занесите сюда наши вещи и приготовьте что-нибудь поесть.»