Крепость
Шрифт:
Теперь я могу отчетливо слышать сквозь шум нашего двигателя треск, хлопки, грохот: целую серию взрывов. Кажется, вся местность вокруг взрывается! А затем звезды со светящимися шлейфами взмывают вверх, как ракеты фейерверка.
Гибель Blois – пиротехническая сенсация! Дорога на много метров вперед расцвечена в красное: Сплошная раскаленная лента.
Только бы только «кучер» не влетел под огонь обстрела! Но он крепко держится за руль и наблюдает за шоссе. Сердце готово выпрыгнуть из груди: Мы идем на предельной скорости. Сойдет! Все должно
Мы идем очень близко от Loire.
Река тоже сверкает красными отблесками. Черные сгустки в ней должны быть быками взорванного моста. И тут же вижу поворот к мосту: Мы находимся непосредственно напротив освещенного пожарами, горящего Blois.
Глаза болят. Чувствую, что слишком натер их. Внезапно над дорогой стоит пелена как туман. Но это всего лишь отвратительно воняющий дымный чад. «Кучеру» надо бы сбавить газ. Проклятье! Этих красноватых наплывающих родовых схваток чадящего дыма нам только и не хватало. Дым легко поднимается вверх, «кучер» дает больше газа, но затем перед нами вырастает молочно-розоватая стена, и нам приходится въехать в нее. Затем едем то быстрее, то медленнее. У меня такое чувство, что мои глазные яблоки стоят в сантиметре от глазниц.
«Кучер» подает «ковчег» вправо и останавливается вплотную к деревьям какой-то аллеи.
– Кажись, диск накрылся, – бормочет он.
– По корме слева, господин обер-лейтенант! – орет Бартль мне в ухо.
– Вот черт! – кричу ему в ответ, – Нам надо быстрее смыться отсюда, иначе нас здесь перестреляют как зайцев!
– Не выйдет, господин обер-лейтенант. В этом случае ****ец нашим шинам! – Бартль так сильно бьет ногой по колесу, что от боли громко вскрикивает.
Размышляю: Это самое дурацкое место, которое мы могли найти для аварии! Дорога стоит высоко, на дамбе и горящий город бросает на нас свои огненные сполохи. Чертов эффект освещения...
Итак, надо менять колесо! И это в такой ситуации, какую и в дурном сне не придумаешь.
– Еще вчера на гордом скакуне, сегодня – пал, ударом в грудь сраженный!
Бартль ругается на чем свет стоит.
– Успокойтесь. Теперь это не имеет смысла, – говорю Бартлю.
– Что, господин обер-лейтенант?
– Ваша ругань и проклятья!
Бартль молчит минуту, затем продолжает сыпать проклятиями. Вероятно, он просто не рас-слышал меня в своей ярости.
– Ну-ка, успокойтесь! – пытаюсь утихомирить его и вместе с этим успокаиваюсь сам.
Но что, если бы еще и террористы находились поблизости? И в эту минуту трещит резкий вы-стрел. Еще один! Господи! Только бы не попали в наш котел Imbert и колеса!
Выстрелы свистят вокруг. Слышу шелест пуль в придорожных деревьях, и между ними высокий звук, который не могу себе объяснять.
Несколько световых гранат ярко вспыхивают белым светом напротив полыхающего пожара. Становится светло как днем.
Бросаюсь плашмя на дорогу. Теперь остается одно: Скатиться вниз, к реке.
Выстрелы
И это чертово освещение над головой!
Убеждаю себя в том, что надо ждать и ждать. Если сейчас еще и артиллерия подключится и на-кроет нас, то все – нам крышка...
Пять минут проходят в крайнем напряжении. Сквозь полуприкрытые веки наблюдаю за бушующими языками пламени пожаров. Облака дыма снизу огненно-темно-красные. Сопротивляется ли там еще кто-то?
Будто отвечая на мой вопрос начинается беспорядочная пальба и взрывы. Между огненно-красным цветом пожаров вспышки сверкают желтым и оранжевым: Что за буйство цвета!
Вижу, как снаряд попадает в крышу какого-то здания, и вверх взмывает столб икр. В оконных проемах другого дома раскаляются цвета окраски золотой рыбки.
– Во лупит, зараза! – шепчет Бартль.
Но не можем же мы здесь валяться до белых мух!
А потому выбор один: Менять колесо! Мы можем, по крайней мере, отказаться от света наших карманных фонариков: С той стороны реки достаточная освещенность от огня пожарищ, чтобы осветить все декорации этой незамысловатой сцены.
Мне остается лишь сидеть и наблюдать за местностью. Словно луч маяка я медленно вращаюсь вокруг собственной оси. И тут же говорю себе: Что за дела?! Весь ландшафт живет своей жизнью. Мерцающий свет, мечущиеся тени. В любой тени может лежать боевик и спокойно целиться в нас. А на другом берегу реки они должны были нас наконец-то четко различить. С ка-кой стороны, интересно, мы представляем лучшую цель?
Наконец, судя по всему, оба моих воина закончили менять это чертово колесо. Но почему Бартль ругается на чем свет стоит?
Едва-едва воздуха в шине запасного колеса! Вот оно что!
«Кучер» клянется, что шина была накачана полностью.
Так мы тоже не можем продолжать движение: Нужен насос. И почти в ту же минуту начинается бешеная стрельба и на песчаном бруствере карьера вздымаются бесчисленные фонтанчики от пуль: Кто-то управляет огнем издалека – непосредственно по нам.
– Говно проклятое!
– Это точно.
В следующее мгновение вижу, как приближается грузовик, будто темная масса. Выскакиваю на дорогу, чуть не врезаясь в него и кричу:
– Стой!
На какой-то миг различаю в мерцающем свете шнурованные погоны. Никакого сомнения: Это тот самый, большой, подготовленный к войне грузовик с врачами.
Слава Богу! озаряет меня. У них есть то, в чем мы остро нуждаемся. У них на борту есть практически все!
Ору что есть мочи, стараясь перекричать и шум мотора и взрывы, но грузовик не снижая скорости прет дальше. И если бы я не отскочил, то водитель просто переехал бы меня, как былинку.