Крепостная навсегда
Шрифт:
— Ты так и не отказался от мысли оставить его здесь? — спросил Репнин, присаживаясь в кресло у стола.
— Оставлю. До поры.
— А тебе не кажется, что пока Карл Модестович находится в твоем поместье, он может навредить?
— Помилуй, кому?
— Анне!
— И ты с этим шел ко мне? — помрачнел Корф.
— Нет, но…
— Навредить, Мишель, может сама Анна. Тебе!
— Что за глупости? — с негодованием воскликнул Репнин. — Чем Анна может мне навредить? Ты заклинаешь меня против нее, точно она ведьма!
— Поверь мне, она для тебя хуже, чем просто ведьма.
— Мне надоели твои загадки! Тебе, как будто, доставляет удовольствие мучить меня неведением.
— Неведение, друг мой, тебе покажется Раем, когда ты узнаешь правду.
— И когда же откроется мне эта ужасная правда? — саркастически поинтересовался Репнин.
— Скоро, — мрачно ответил Владимир. — Скорее, чем ты думаешь. Однако у нас есть дела поважнее… Я просмотрел все бумаги отца — ничего, ни одной, даже крошечной зацепки. А тебе удалось узнать что-нибудь о Забалуеве?
— И не только о нем. Княгиня Долгорукая оказалась откровеннее, чем я мог предполагать. По ее словам, господин Забалуев приехал в тот вечер один и беседовал с бароном с глазу на глаз, и таким образом он имел возможность подсыпать яд в бренди. У Забалуева же своя версия того, как прошел этот вечер, и он утверждает, что у Долгорукой тоже был мотив и возможность сделать это.
— Но каким образом она смогла раздобыть яд?
— Да у того же Забалуева! Они — просто два сапога пара. Но ответ на этот вопрос я вскоре надеюсь получить. У меня в два часа пополудни встреча с Забалуевым. Он обещал рассказать что-то важное.
— Я пойду с тобой! — загорелся Владимир.
— Нет-нет, — остановил его Репнин. — Мы договорились о встрече без свидетелей.
— Речь идет об убийце моего отца! Это мой долг перед ним.
— Если тебе действительно дорога память об отце, выполни его последнюю волю — позаботься об Анне.
— Анна, Анна, Анна! — Корф в раздражении встал, Репнин тоже. — Мы опять вернулись к твоей излюбленной теме, Мишель!.. Но ты можешь, наконец, успокоиться — я уже предпринял все необходимые шаги.
— Мне не нравится твой тон, Владимир.
— Очевидно, я не столь искусен в интонациях, как актеры нашего театра, но смею уверить тебя — все будет отлично. Я примусь ходить за Анной, как старая нянька — и день, и ночь!
— Владимир, я говорю серьезно.
— А если серьезно, — Корф как-то странно усмехнулся, — то я разговаривал с князем — прослушивание состоится нынче же вечером, пока Сергей Степанович здесь. Ты не доволен? Тебе не угодишь!
— Твое внезапное рвение, признаться, меня смущает. На тебя это так не похоже.
— Друг мой, ты заблуждаешься на мой счет. Ладно, я раскрою тебе свои карты. Я позабочусь об Анне лишь из корысти. Если Анна станет актрисой, у нее начнется совсем другая жизнь, репетиции, гастроли, поклонники. Она забудет тебя.
— Но я не забуду ее! И хочу тебе сообщить, что собираюсь принимать в ее жизни самое деятельное участие.
— Тогда не опоздай на ее выступление — твое мнение и планы нуждаются в корректировке. А вот и Карл Модестович, — широко улыбнулся Корф. — Входите, любезный, у меня есть для вас поручения.
Репнин откланялся и пошел на конюшню. Другой конюх, вместо Никиты, оседлал ему Париса и вывел коня на двор, потом подробно объяснил, как добраться до заброшенной избушки, указанной Михаилу Забалуевым.
— Вы, барин, человек смелый, — покачал он головой, когда Репнин с легкостью вскочил в седло.
— А чего мне бояться в барском лесу?
— Господин Забалуев у себя цыган держит. Говорят, они по округе лошадей воруют, а женщины у них — сплошь красавицы, только глаза — лучше не встречаться, заколдуют.
— Женщины для того и существуют, чтобы мужчин привораживать, — рассмеялся его страхам Репнин.
— Как знаете, барин, я предупредить хотел — мы в тот край леса никогда не ходим, опасно, — конюх похлопал Париса по боку. — Да коня в чащу не заводите и не бросайте без присмотру.
— А я обожаю опасности, — кивнул Михаил, — но про цыган не забуду — обещаю. Спасибо тебе, бывай!
Репнин слегка коснулся шпорами боков скакуна, и красавец Парис помчал его навстречу новым приключениям.
В отличие от Владимира, весьма искушенного в военном ремесле, Репнин романтизировал баталии и был склонен скорее к авантюрам, нежели к тривиальной армейской службе. Ему нравился дух приключений и тайны, и поэтому он с удовольствием окунулся в атмосферу расследования убийства барона. К тому же некоторую приподнятость обстоятельствам придавал и тот факт, что в интриге оказалась замешанной прекрасная женщина — Анна, ради которой Репнин был готов на любые подвиги и жертвы, тоже, разумеется, романтические.
Михаил не казался настоящим мечтателем, но порой иллюзии овладевали им, и все происходящее вокруг грезилось, а не оценивалось с холодностью трезвого ума. И поэтому, пребывая в возбуждении и азарте, Репнин бывал неосмотрителен и не всегда осторожен. Как и сейчас, когда вперед его вело знамя любви с вышитым на нем золотом именем Анны.
— Только пошевелись, и я тебя прикончу! — услышал Репнин незнакомый ему голос, едва вошел в указанную Забалуевым избушку.
— Отпусти… — Репнин почувствовал у горла холод стали остро наточенного клинка.
— Тебя прислал Забалуев, чтобы убить меня?
— Убить?! — решил все-таки пошевелиться Репнин. — Я даже не знаю, кто ты! Послушай…
— Не вздумай мне врать, а то в миг порешу!
— Однако, любезный, — попытался Репнин договориться с неизвестным нападавшим, — ты ошибаешься — никто меня не присылал. Господин Забалуев назначил мне здесь встречу!
— Не ври! Раз пришел меня убить, живым отсюда не выйдешь!
— Да не собирался я тебя…
Репнин не договорил — рядом просвистела пуля, потом вторая. Они влетели в открытую дверь, напротив которой стояли Репнин и неизвестный, и явно влетели неслучайно. Напавший на Михаила человек пригнулся и метнулся в сторону, к стене. И теперь Репнин увидел его. Это был немолодой цыган — крепко сбитый, с заметной седой прядью надо лбом.