Крест и крыло
Шрифт:
– Ты любишь Валентина. Мечислав поговорит с вожаком твоей стаи. Женитесь. Через три месяца я помогу с ребенком. А может быть, мы с Питером закончим разработку амулетов. Тогда я буду просто заряжать их. И живите. Хотя... откровенность за откровенность... Зачем ты за нами шпионила?
Даша опустила глаза.
– Мария Ивановна приказала. Я... я не знаю точно, но мне кажется, ей кто-то приказывает.
– Не знаешь точно?
– У меня есть возможность узнать. Если хочешь...
–
Валентин кивнул. Даша тоже.
А я с грустью подумала, что мы с Мечиславом составим неплохую пару из злого и доброго полисме-на. Или рыжего и белого клоуна.
Но кто же копает под нас? И кому надо за нами шпионить? Я еще раз пообещала Даше свою под-держку на условиях откровенности - и отправилась домой. Надо было все это хорошо обдумать.
***
***
А вечером меня ждали. Сначала - мама. Потом - Мечислав.
Поэтому ровно в семь вечера я звонила в родную дверь.
Мама открыла мне - и тут же чмокнула в нос.
– Пошли на кухню, мелкая? Я тут решила сделать пирог с персиками...
– Класс!
– взвизгнула я. Пироги с персиками я нежно обожала. А мама специально консервировала ба-нок сорок персиков на зиму, чтобы печь их до следующего лета.
– А дед далеко?
– Костя приедет позже. Задержится на работе.
Я кивнула.
– Мам, ты хотела, чтобы я все объяснила...
– можно не все. Костя мне многое рассказал. Я просто не понимаю, почему такая реакция на все цер-ковное...
– А дед не сказал?
– Нет. А должен был?
– да, вполне. Мам, там, где я лежала и восстанавливалась, в больнице, попы проводили что-то вро-де лекции? Семинара?
– проповеди?
– да, наверное. И там я познакомилась с этим типом. Он начал убеждать меня, что надо замаливать грехи, надо теперь каяться и просить прощения, надо идти служить богу...
Мама впечатала кулак в тесто.
– Какого черта!?
– Вот и я решила это узнать... короче, меня просто хотели в монастырь.
– Зачем?!
– Мам, я у вас - единственная наследница. А если я в монастыре, то деньги мне там не нужны. Но они вполне нужны монастырю.
– Юля, но...
– Да, мам. Так это и выглядит. Еще со времен средневековья...
– Но не в двадцать же первом веке...
– А есть разница? Человек надломлен и несчастен. И его вполне можно согнуть в нужную сторону. Что они и пытались сделать.
Мама так сверкнула глазами, что я посочувствовала отцу Павлу. Попадись он ей сейчас - убила бы. Точно.
– Козлы.
–
– Знать бы раньше...
– Знать бы, где падать, солому бы всю раскупили.
– А ты мудреешь, ребенок?
– А я еще ребенок, мам?
– Для меня ты и в шестьдесят будешь ребенком. И ты это отлично знаешь. Открой банку с персиками.
– Без вопросов.
– а с вопросами?
– тогда без персиков. Слопаю - и не замечу.
– Лопай. Как у тебя с Алексом?
– Хорошо. Мам, он добрый и умный.
– и ты его любишь?
– Да.
Я не врала. Как брата, как друга - дважды и трижды да! А как мужа? А на роль мужа у меня есть Мечислав. И соперника он не потерпит.
– Я рада. Я боялась...
– Знаю, мам.
Я поставила открытую банку и ткнулась носом в ее плечо.
– Мама, я тебя ужасно люблю! И деда! Вы у меня самые-самые лучшие.
Мама обняла меня, не обращая внимания на муку.
– и я тебя, малыш. Мы тебя очень любим...
– а ужин в этом доме дают?
– Догоняют и добавляют, - от души рявкнула я, с омерзением глядя на Васисуалия. Вот гад! Понаехали тут!!!
***
Вечер определенно не задался! Я злилась на Васисуалия, злилась на Тамару, а досталось - Мечисла-ву.
Несправедливо?
Пусть жалуется в верховный суд!!!
Мечислава я опять нашла в кабинете. Он разговаривал с кем-то по телефону и явно был не в духе.
– Нет! И ничего не желаю слышать!
– ...
– И чем скорее, тем лучше. Хватит!
– ...
– Даю вам неделю! И ни часом больше! Потом сам приеду!
Мечислав, чертыхнувшись, бросил трубку - и повернулся ко мне. Улыбнулся. Искренне, чисто, ясно - и я улыбнулась в ответ. Как же приятно, когда он улыбается именно так! И сразу уходят куда-то все невзгоды и проблемы. Неужели это - и есть Печати? Тело, разум, душа - навеки. Я ведь даже пору-гаться с ним не смогу. И не хочется. Сразу охватывает такое умиление, что хочется потискать его, как здоровущего плюшевого мишку.
Вроде и знаешь, что сравнить вампира и игрушку просто смешно, что Мечислав дьявольски опасен, но такое тепло разливается в душе, такое тихое счастье, что об этом думаешь меньше всего.
– Ты на кого ругаешься, чудо природы?
– Сама ты чудо, - обиделся вампир, выходя из-за стола и притягивая меня к себе.
– Природное. Как день прошел?
– Паршиво, - честно призналась я.
– И в чем паршивость?
– вампир ненавязчиво утянул меня на диван. И рука как-то подозрительно за-лезла под свитер. Ой! Щекотно же!