Крестики-нолики
Шрифт:
— Если что-нибудь случится, — предупредил поставщик, — если хоть что-нибудь не заладится, вам придется несладко. Держитесь от этого ублюдка подальше.
— Я тут ни при чем. Он точно с неба свалился. Даже не позвонил. Что я мог поделать?
Непроизвольно Майкл крепко вцепился руками в руль. Человек в другой машине опять взглянул в зеркало.
— Все в порядке, — сказал он, шаря рукой под сиденьем. В окошко Майкла незаметно упал небольшой пакет. Майкл заглянул в пакет, достал из кармана конверт и потянулся к ключу зажигания.
— Скоро увидимся, мистер Ребус, — пробормотал поставщик, открывая конверт.
— Конечно, —
Джим Стивенс, наблюдавший за встречей из стоявшей на холме претенциозной постройки викторианской эпохи — нелепой, так и не достроенной копии греческого храма, — увидел, что Майкл Ребус уезжает. Майкловы делишки давно не были для него новостью. Его больше интересовал эдинбургский посредник, незнакомец, которого ему никак не удавалось выследить, человек, который уже дважды ускользал от него и вполне мог ускользнуть еще раз. Казалось, никто не знает, что это за таинственная фигура, и никто не испытывает особого желания это выяснить. Вероятно, с ним еще придется повозиться. Стивенсу, почувствовавшему себя вдруг беспомощным стариком, не оставалось ничего другого, как записать номер машины. Он надеялся, что новая информация пригодится Макгрегору Кэмпбеллу, хотя тот боится, как бы его не поймал за руку Ребус. Стивенс чувствовал, что зашел в тупик и проблема, которую предстоит решать, окажется куда более запутанной, чем он предполагал.
Трясясь от холода, он пытался убедить себя в том, что ему нравится преодолевать трудности.
10
— Входите, входите, кто бы вы ни были!
Совершенно незнакомые люди взяли у Ребуса пальто, перчатки и бутылку вина, и он оказался в прокуренной квартире, на одной из тех многолюдных, шумных вечеринок, где легко улыбаться гостям, но почти невозможно ни с кем познакомиться. Из коридора он попал на кухню, а оттуда, через внутреннюю дверь, — прямиком в гостиную.
Стулья, стол, канапе были отодвинуты к стенам, и комнату заполняли оживленные, радостно галдящие танцующие пары — мужчины были без галстуков, в прилипших к спине рубашках.
Вечеринка, по-видимому, началась раньше, чем он предполагал.
С трудом пробираясь в гостиную, Ребус заметил вокруг и внизу — перешагнув через двоих инспекторов — несколько знакомых лиц. Он увидел в дальнем конце комнаты стол, заставленный бутылками и пластмассовыми стаканчиками, и счел позицию возле него довольно выгодной, к тому же более или менее безопасной.
Однако добраться до стола оказалось не так-то просто, и ему пришлось вспомнить кое-какие спецназовские приемы нападения и обороны.
— А, приветик!
На мгновение у него на пути, пошатываясь, возникла Кэти Джексон, но ее тут же увлек танцевать крупный — очень крупный — мужчина, и она, делая вид, будто с ним танцует, обвисла на его руках, как тряпичная кукла.
— Привет, — с трудом выговорил Ребус, состроив скорее гримасу, чем улыбку. Добравшись до стола с напитками и оказавшись в относительной безопасности, он налил себе виски и запивку. Для начала недурно. И он принялся наблюдать за тем, как Кэти Джексон (ради которой он помылся, побрился, почистился, приоделся и спрыснулся одеколоном) засовывает язычок в огромный, как пещера, рот своего кавалера. Ребус решил, что его сейчас вырвет. Дама, пригласившая его на вечер, бросила его до того, как вечер начался! Это отучит его быть оптимистом. Ну и что теперь делать? Потихоньку уйти или попытаться завязать новое знакомство экспромтом?
Из кухни вышел коренастый человек с сигаретой во рту, явно не полицейский, и с двумя пустыми стаканами в руке приблизился к столу.
— Черт подери! — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и принялся перебирать бутылки. — Какого хрена я сюда приперся? Достал уже этот бордель, извините за выражение.
— Да, слегка достал.
«Ну вот и все, — подумал Ребус, — дело сделано, я с кем-то поговорил. Лед сломан, так что, пожалуй, надо уходить, пока не поздно».
Но он не ушел. Он стал наблюдать, как незнакомец довольно ловко пробирается обратно сквозь толпу танцующих, оберегая наполненные стаканы, точно крошечных зверьков. Наблюдать, как при первых оглушительных звуках новой мелодии, раздавшихся из невидимой стереосистемы, танцоры возобновляют свою воинственную пляску, а в комнату протискивается женщина, по-видимому, испытывающая точно такую же неловкость, как Ребус, и кто-то показывает ей в сторону стола с напитками.
Женщина была примерно его возраста, и годы оставили на ее лице свои следы. Одета в красивое, модное платье (кто он такой, впрочем, чтобы рассуждать о моде? Его костюм смотрится в этой компании просто траурным одеянием), и укладка сделана совсем недавно, возможно днем. Женщина носила очки, как у секретарши, но секретаршей не была. Ребус понял это, просто посмотрев на нее, понаблюдав за тем, как она держится, медленно пробираясь к столу.
Он протянул стакан «кровавой Мэри», только что приготовленной.
— Это вас устраивает? — крикнул он. — Угадал я или нет?
Она с довольным видом жадно выпила коктейль и перевела дыхание, пока Ребус вновь наполнял стакан.
— Спасибо, — сказала она. — Вообще-то я не пью, но за это весьма признательна.
Отлично, подумал Ребус, не в силах сдержать улыбку, Кэти Джексон совсем потеряла голову — а заодно и нравственный облик — от алкоголя, а мне досталась трезвенница. Нет, так думать грешно да и несправедливо по отношению к собеседнице. Искренне раскаявшись, он наскоро прошептал молитву.
— Не хотите потанцевать? — спросил он смиренно, желая поскорей искупить свои грехи.
— Вы шутите!
— И не думала. А что тут особенного?
Ребус, ругая себя за некоторую склонность к мужскому шовинизму, все же не мог поверить своим ушам. Она была инспектором сыскной полиции. Более того — отвечала за связь с прессой в деле об убийствах.
— Нет, ничего, — сказал он. — Просто я тоже занимаюсь этим делом.
— Послушайте, Джон, если так дальше пойдет, этим делом будут заниматься все мужчины и женщины, работающие в шотландской полиции. Уверяю вас.