Крестоносец
Шрифт:
Она оказалась в точности такой красавицей, какой ее описывали: высокая для женщины, статная, с рыжевато-русыми, как у брата, волосами, неодолимо притягательная. Смеющаяся, явно счастливая от встречи с Ричардом, она обладала мелодичным, чарующим голосом. Я был очарован ею, но в ту минуту меня ей не представили, как и других членов свиты, – король был целиком поглощен воссоединением с сестрой, которой не видел так долго.
– В последнюю нашу встречу ты была совсем еще девочкой, малышка, – сияя, сказал он. – А теперь ты Венера, сошедшая на землю!
Джоанна, покраснев, принялась возражать, но я видел, что она довольна.
Разговор
Я дорожил каждой возможностью ее увидеть.
Филиппу тоже не терпелось встретиться с Джоанной. Буквально на следующий же день он пожаловал с визитом. К вящей моей досаде, французский король был околдован сестрой Ричарда, да и той, похоже, нравилось вести беседу с ним. Я с облегчением выдохнул, когда после ухода Филиппа Ричард сказал сестре, что не допускает и мысли о ее браке с ним. Еще больше меня порадовало, когда Джоанна состроила гримаску и воскликнула:
– Господи Иисусе! Замуж за него? Да я лучше в монастырь уйду. – Заметив недоумение брата, она залилась звонким хохотом. – Мои смех и улыбки – притворство, призванное помочь твоему делу.
Ричард изумленно воззрился на сестру.
Ах, это женское коварство! Мне-то, как и ему, показалось, что Джоанна вела себя искренне. Робея, я держался поодаль, пока рыцари двора соперничали друг с другом за право поговорить с ней. И ей самой вроде бы нравилось их общество. Конечно, это тоже могло быть притворством, но меня почему-то обуяла необъяснимая ревность. Выбитый из колеи приливом чувств, я обрадовался, когда на следующий день государь взял меня с собой по пути в Баньяру и в укрепленный монастырь, где мы готовились к переправе на Сицилию.
На время захватив обитель – и не став слушать жалобы монахов, – Ричард приказал, чтобы в ней устроили помещения для полудюжины рыцарей и пятидесяти жандармов.
Радуясь, что оказался вдали от чар Джоанны, я пришел в отчаяние, узнав, что Баньяре предстоит стать ее новым местопребыванием. Сознавать, что я не в силах говорить с ней, было скверно, но лишиться возможности лицезреть ее было стократ хуже. Страшась, что Ричард может догадаться о моих чувствах и рассердится или того хуже, я напустил на себя вид, какого никогда еще не принимал. Пребывая в хорошем настроении благодаря законченным за день делам, король не догадывался о моем внутреннем смятении, когда мы возвращались в Мессину вечером последнего дня сентября.
На следующий день Джоанну, к ее большому неудовольствию, отвезли вместе с придворными дамами в Баньяру.
– Это для твоей безопасности, малышка, – сказал ей Ричард.
Та спросила, что он имеет в виду. Король сослался на все более напряженные отношения между его солдатами и моряками и местным населением.
– Но до драки ведь не дойдет, правда? – спросила Джоанна, встревожившись.
– Надеюсь, но, если это случится, у меня должен быть план.
Ричард поцеловал сестру и пообещал, что ее пребывание в Баньяре не продлится долго.
В глубине души я желал, чтобы он оказался прав. Я решил, что, когда мне представится случай, я обязательно попробую заговорить с ней. Мысль была настолько же пугающей, насколько и манящей.
Во второй день октября мы захватили грифонский монастырь на острове в проливе Фаро, отделяющем Сицилию от Италии. Недоверие
Наутро после завтрака мы вышли во внутренний двор – это стало у рыцарей обычаем. В море и за время путешествия по Италии выдавалось мало возможностей поупражняться на мечах, но здесь обстояло иначе. Ричард предложил рыцарям делать это каждый день, и его слова нашли единодушный отклик.
Когда мы, числом около дюжины, облачились для боя и принялись обмениваться ударами, в проходе к парадной двери показался высокий окровавленный человек, сопровождаемый одним из часовых. К своему удивлению, я узнал Ричарда Торна.
– Мне нужно поговорить с королем! – крикнул он.
Находившийся неподалеку Ричард услышал и опустил меч.
– Кто ты такой?
Торн опустился на колено, при этом спутанные волосы упали ему на лоб.
– Я Ричард Торн из Ромфорда, сир.
– Встань, парень, – нетерпеливо бросил король. – Что за новости?
Торн вывалил все. Он был близ входа в наш лагерь и видел, как один лучник сердито выговаривал грифонке из-за того, что ее хлеб сильно подорожал. За неделю цена выросла втрое, крикнул он своим спутникам. Раздраженная женщина разразилась громкой бранью. Вскоре другие торговцы, все грифоны, напали на крикуна. Когда товарищи подоспели на помощь лучнику, тот был изрядно помят, побит и лишился множества волос.
– Ясное дело, его приятели в долгу не остались, – продолжил Торн. – Стали махать кулаками и пинаться, а это еще сильнее разозлило грифонов. Пошли в ход тычки и дубинки, воины были вынуждены обороняться не на шутку. Кровь льется до сих пор. Боюсь, беспорядки ширятся. Толпы грифонов валят из города к лагерю, с ними есть и сарацины. – Рыцарь указал на порезы на лице. – Хорошо еще, что я легко отделался, пока пробирался сюда.
– Божьи ноги! – выругался Ричард. – Я преподам урок этим вороватым грифонам и врагам Христа. За мной!
Мы вскочили и бросились за оружием.
Глава 6
Мы спешно изготовились к выступлению. Торн настоял на том, чтобы пойти с нами, хотя и был изрядно помят. Для него подыскали гамбезон [10] и щит, а также старый горшковый шлем в пятнах ржавчины. Нашлась и запасная лошадь. Всего нас было четырнадцать рыцарей, включая короля, и столько же оруженосцев. Последние нечасто бывали в бою, но созывать рыцарей еще откуда-нибудь было некогда.
10
Гамбезон – доспешная одежда из нескольких слоев плотной ткани.