Крестовый поход детей
Шрифт:
– Если хотите пройти, сдавайте оружие, — сообщил им тот же голос.
Крисмани отрицательно помотал головой.
– У нас нет ни малейшего желания делать это.
– Таковы правила.
– Плевал я на твои правила. Если хотите, мы его сложим, но только после того, как разрядим в вашего дружка.
По другую сторону барьера воцарилось молчание.
Потом голос спросил:
– Что нам делать?
– Впустите нас, — ответил Маркос, подтверждая тем самым подозрения Ваганта по поводу своего статуса. Его тон был чересчур небрежным, а приказ исполнен слишком
Когда-то посты охраны имели телефонную или радиосвязь. Но в мире, пережившем Страдание, не осталось ничего подобного. Поэтому те же проволочки повторились и на двух следующих блокпостах, укрепленных еще надежнее, чем первый. Но и там одного слова юноши было достаточно, чтобы их пропустили, не настаивая на сдаче оружия. Вагант чувствовал себя все более неуютно.
Первыми признаками приближения города Чинос — станции Кадорна — были запахи и шумы. Резкую вонь экскрементов и дыма Вагант почувствовал еще в полумиле от города, едва они прошли последний блокпост. Последний участок туннеля освещали лампы низкого напряжения, соединенные кабелями. Свет был приглушенным до минимума, но привыкшим к темноте глазам казался почти ослепляющим.
Стены туннеля, а в некоторых местах и потолок, покрывали грибы и мох. От навоза, на котором они росли, и шел запах дерьма.
– В приготовленном виде они не воняют, — уточнил Маркос, хотя его никто и не спрашивал. Но по тому, как сморщился его нос, было видно, что он невысокого мнения об этой пище.
По мере приближения к источнику шума вонь дерьма постепенно сменялась удушающим запахом дыма. Едким, нездоровым запахом.
– Найти древесину бывает непросто, — объяснил Маркос, — а дизельное топливо всегда под рукой.
Казалось, он тоже чувствует себя неловко. Странно. Вагант подумал, что, войдя в город, юноша начнет вести себя еще увереннее. Собственно, именного этого он и опасался. Но Маркос, напротив, казался смущенным под взглядами окружавших его людей. Как будто чувствовал себя виноватым в чем-то.
Город Лос Чинос развивался вокруг заброшенных путей метрополитена. Стены раскопали, чтобы увеличить жилое пространство. Теперь станция походила на гигантскую пещеру, в которой кишела беспорядочная жизнь. На чем-то вроде рыночной площади на нескольких десятках прилавков продавалось все подряд: от еды до одежды, от утвари до разваливающихся книг, на которые Дэниэлс обратил было любопытный взгляд, но тут же с разочарованием обнаружил, что все они написаны по-китайски.
Люди за прилавками разглядывали вооруженных незнакомцев со смесью любопытства и подозрительности. Значительная часть торговцев имела азиатские черты лица. Зато среди покупателей и охраны, вооруженной только длинными металлическими дубинками, было немало латиноамериканских лиц. Охранники стояли то здесь, то там, опираясь на столбы, густо заклеенные разноцветными объявлениями.
Даниэла подошла к одному из ярких постеров. На нем была изображена девушка в купальнике внутри странного аппарата с яркими лампами.
– Если хочешь, могу сводить тебя пожариться, — шепнул ей на ухо Маркос
– Не уверена, что хочу жариться.
Чинос расхохотался.
– Ну это смотря кто будет тебя жарить, querida [19] .
– Откуда у вас электрическая энергия? — спросил Крисмани.
Вагант вмешался:
– У нас есть дела поважнее. Где твои начальники? Где ваш управляющий?
– Управляющий? Что это вообще такое? У нас есть король.
19
Дорогая (исп.)
– Я думал, что ваши начальники называются лаобань.
– Ты неправильно думал. Лаобань много, а самый могущественный из них — наш король.
Сказав это, он показал на постройку из кирпича, доходившую до самого потолка станции, с узкими и высокими окнами и мраморными вставками. Отцу Дэниэлсу она напомнила средневековые церкви, в строительстве которых использовались античные статуи, колонны и каменные плиты. Здесь использовали более современные мраморные детали, но результат был тот же.
– Король чего?
– Король мамбо, естественно, — ответил Маркос, указывая на разноцветную роспись на одной из стен: Майкл Джексон, делающий лунную походку, в расшитом блестками пиджаке.
– Кто это? — спросила Даниэла.
Джон Дэниэлс с улыбкой покачал головой.
– Долгая история.
Потом сказал ей на ухо: «Он танцевал что угодно, но только не мамбо».
Форма на стоявших у входа часовых была не просто безупречна, она была выглажена. Ружья, которые они держали в положении «на плечо», начищены до блеска, как и сапоги. Проходя мимо, Вагант и Крисмани почувствовали себя неловко. Запах немытых человеческих тел до такой степени вошел для них в норму, что только теперь, когда было с чем сравнить, они почувствовали, насколько грязны и привыкли к собственной грязи, — что, наверное, даже хуже.
– Ведите себя подобающе при короле, — шепотом предупредил их Маркос.
Фыркнув, Вагант сделал шаг вперед.
Один из Чинос остановил его.
– Никто не войдет туда с оружием. Никто.
– Без своего оружия я буду чувствовать себя голым. Не думаю, что предстать голым перед королем — подобающее поведение.
– Он прав, — прогремел голос изнутри здания, — если кто-то и должен входить сюда голым, так это моя дама.
Васкес склонил голову и опустился на колени.
Из глубины темного входа выступил чернокожий человек, одетый во все белое. На шее висело несколько массивных, как якорные, золотых цепей. Не толстый, но в теле. Короткие курчавые волосы. Темные очки.
«А эти Чинос любят эффектные выходы», — подумал Дэниэлс.
Вокруг стояло шесть охранников, державших руки на пистолетах.
– Кого ты привел ко мне, Маркос?
– Нарушителей границ.
– А что у тебя с зубами?
– Несчастный случай, — солгал Маркос. Король пожал плечами.