Крестовый поход Махариуса
Шрифт:
Я закрыл глаза, попросил благословения машинных духов и принялся щелкать по алтарю управления ритуальными движениями призыва и контроля. Дух великой машины войны пока дремал. Я увидел, как в ответ на мои молитвы задергалась стрелка вольтметра. Затем, коснувшись педали, я услышал, как взревели огромные двигатели. Я проверил сцепление, чтобы убедиться, что все в порядке, после чего попросил у духа-хранителя «Гибельного клинка» присматривать за нами.
— Я никогда ничего не трогаю, — буркнул Новичок. — Я знаю ритуалы.
— Тогда не болтай, пока я не закончу, — ответил я.
Он замолчал,
Я продолжил:
— На броне левого борта Десятого в сторону кормы провели лишь поверхностный ремонт. Тебе придется по возможности прикрывать его. Старайся вставать к врагу правым бортом, а стрелки будут разворачивать башни. До нормального ремонта так и будем делать. Реквизиционная карточка уже отправлена, еще с Харибдиса. Нужные детали получим в ближайшие десять лет.
Он снова кивнул, продолжая молчать. Пока парень хорошо справлялся.
— Второй двигатель склонен к повышению оборотов на низких скоростях. Когда это случается, тебе следует успокаивать духа. Он бывает очень своенравным. Помни об этом.
— Хорошо.
— Пока все. Тогда посмотрим, владеешь ли ты базовыми ритуалами.
Он пожал плечами и взглянул на свою панель управления. Она более-менее повторяла мою собственную. На самом деле ничего странного. Дублирующие системы управления — отличительная черта «Гибельных клинков» модели V производства кузницы Каллана. Говорят, эта модель отличается от марсианских, но я не знаю. Ни в каких других мне сидеть не приходилось.
Когда он дернул рычаги, ничего не случилось. Ничего и не случится, пока выключатель на моей панели управления нажат. Иное означало бы, что я либо мертв, либо так тяжело ранен, что мне уже все равно. В противном случае я просто переключил бы рычаг и попросил машину передать ему управление. Я наблюдал за парнем. Он был прилежным, работал тщательно. Когда он закончил, передача встала обратно на нейтральную. Хотя он и не общался напрямую с духом машины, он ничего не пускал на самотек.
— Что с ним случилось?
— С кем? — спросил я, хотя уже понял, кого он имеет в виду. В машинах вроде этой ты обычно сидишь в кресле покойника.
— Тот, кто сидел здесь до меня.
— Погиб, — ответил я. — Издержки службы.
— Вижу, вы уже познакомились, — раздался спокойный голос позади нас. Чувствовалось, что он принадлежит жителю верхнего улья, рожденному, чтобы командовать.
Я обернулся к лейтенанту. Это был крупный человек с бледным лицом. Едва заметную щетину на его квадратной челюсти никогда не удавалось сбрить полностью. Форма лейтенанта была расшита галунами. Эполеты с орлами сверкали богатыми украшениями. На широкой груди красовались медали за участие в кампаниях. Я всегда подозревал, что форма наших офицеров нарочно отличалась от невзрачных мундиров простых солдат полка. Она символизировала классовое различие, а нашим правителям на Велиале всегда нравились подобные штучки.
За спиной лейтенанта
— Да, сэр, — ответил я. Говорил я не так быстро, как Новичок. Из него еще не выветрились дисциплина и желание услужить, которые в него вбили в тренировочных лагерях.
— Отлично, — сказал лейтенант. — Рядовой Лемюэль, надеюсь, ты присмотришь за рядовым Матосеком. Объясни ему, что к чему, убедись, что он не сбросит нас в лаву, и все такое.
— Он уже начал, сэр, — произнес Матосек, не понимая, что в его ответе никто не нуждается. Обычно этими словами лейтенант поддерживал боевой дух, преимущественно свой собственный.
— Я не ожидал ничего другого, — с самым воодушевляющим видом сказал лейтенант.
Невольно я почувствовал себя польщенным.
Лейтенант умостился в командирское кресло и молитвой вызвал контроль. Из пола выдвинулся пульт управления и замер вокруг кресла, когда дух древнего танка ответил на его слова. Заместитель отступил на пару шагов за трон и уставился на экраны, словно от них зависела его жизнь. Может быть, однажды так и будет. Лейтенант взглянул на гололитические изображения.
— Что-то не нравится мне уровень давления на второй башне, — сказал лейтенант тем тихим тоном, которым представители высших классов дают тебе понять, что на них можно не обращать внимания, а если ты и обратил, то это вовсе не важно.
— Вы правы, сэр, — произнес Заместитель. Наверное, в частной школе ему давали уроки подхалимства и даже вручили диплом по подобострастию. — Мне переговорить с ремонтными командами, сэр?
— Гесс с Антоньевым уже все починили, — ответил лейтенант. Судя по выражению лица Заместителя, он подумал, что лейтенант узнал об этом каким-то сверхъестественным способом вместо того, чтобы просто отдать утром соответствующее распоряжение. — Если что-то нужно отремонтировать, я подам прошение через проверенные каналы и с нужными подношениями.
— Прекрасно, сэр, — сказал Заместитель.
— Что ж, похоже, все в порядке, думаю, пора нести еретикам слово Императора, — совершенно искренне сказал лейтенант. В этом был его особый дар. — Что скажешь, рядовой Лемюэль?
— Они пожалеют, едва завидев нас, сэр, — ответил я с изрядной долей дурацкого задора и кровожадности. Именно таких слов лейтенант ждал от нас, нижних улейщиков, а кто я такой, чтобы его разочаровывать?
— Скоро узнаем, — сказал он, после чего, порывшись в кармане, достал трубку, набил ее травой лхо и зажег. Я знал, что близится что-то грандиозное. Пару секунд командир просто курил, выдыхая дым, словно «Гибельный клинок» морозным велиальским утром. Лейтенант выглядел крайне довольным, как обычно, когда собирался сообщить либо очень хорошие, либо очень плохие новости. — Лучше нам сегодня выложиться по полной.