Крестовый поход машин
Шрифт:
Последнее письмо было выражением полного экстаза по поводу рождения новой концепции после многих лет упорного труда и многочисленных неудач. Он улыбнулся с умилением при мысли о силе ее интеллекта. Погруженная в свои идеи и планы, Норма совершенно не обращала внимания на свой почерк, и он год от года становился все хуже и неразборчивее, словно ее мысли все больше и больше опережали руку.
Венпорт бегло просмотрел математические и инженерные расчеты, которые показывали, как надо модифицировать эффект Хольцмана ради изменения формы самого пространства. У Венпорта не было ни малейших сомнений, что все расчеты и идеи верны, однако он, как коммерсант, больше интересовался практическим применением идей и возможностью
К двери очень долго никто не подходил, и Венпорт снова нажал на кнопку. Он знал, что Норма сейчас полностью погружена в свои мысли, в математические уравнения и знаки, и ему неловко было отрывать ее, но он решил ждать, сколько потребуется.
Она, конечно, не ожидает его приезда, хотя в бюллетенях было написано о прибытии торгового судна корпорации «Вен-Ки». Дела компании заставили его задержаться на Салусе на целый месяц, а космические путешествия так долги…
Поддавшись очарованию ее энтузиазма, сквозившего в содержании письма, Венпорт связался со своим компаньоном по меланжевым операциям Туком Кидайром и пригласил его присоединиться к ним на Поритрине. У бывшего торговца живым товаром, несомненно, были свои дела в Старде, поэтому у Венпорта всегда будет возможность выслушать и другое мнение… если оно ему понадобится.
Но сначала Венпорту надо было посмотреть в глаза Норме Ценве и самому послушать, что она скажет о своей концепции свернутого пространства, а там инстинкт подскажет ему, что делать дальше. Он заранее испытывал удовольствие от того выражения восторга и радости, какое появится на лице Нормы, когда она увидит его, Аврелия Венпорта.
И он не был разочарован. Когда она наконец появилась в дверях, щурясь от яркого света и недоуменно глядя на него, сердце его едва не выпрыгнуло из груди от радостного волнения.
– Норма! – Он обнял ее прежде, чем она успела его узнать. Поняв, кто он такой, она засмеялась и встала на цыпочки, чтобы обвить руками его шею.
Пепельные волосы крошечной женщины были в полном беспорядке, но глаза светились восторженным изумлением. Она выглядела старше Венпорта – видимо, регулярное потребление меланжи действительно замедлило процесс старения в его организме.
– Аврелий, ты получил мое письмо и приехал!
Хотя она сильно изменилась, Венпорт тотчас вспомнил ту девочку, с которой он столько раз бродил по джунглям Россака, изучая и собирая серебристо-пурпурные листья. Она посвящала его в свои идеи, а он использовал все рычаги своего влияния, чтобы публиковать и продавать ее математические трактаты. Когда Хольцман пригласил ее к себе на должность ассистента, Венпорт оплатил ее проезд на Поритрин. Зуфа Ценва всегда говорила, что им так хорошо вместе, потому что «недоделанные всегда находят радость в компании себе подобных». Улыбаясь, он шутливо потрепал ее по волосам.
– Жаждал услышать из первых уст о твоем волнующем новом открытии. Кроме того, мне надо уладить с лордом Бладдом недоразумение с плавающими светильниками.
Она повела его в свое обветшалое рабочее здание, и Венпорт последовал за ней не без душевного трепета. В большой комнате царил именно тот беспорядок, какой он и ожидал увидеть. Повсюду валялись бумаги с вычислениями и записями. В нише стоял маленький стол, окруженный подвесными стульями, расположенными в воздухе под весьма странными углами. На столе вперемешку с грязной посудой лежали планы работ и результаты вычислений. Норма принялась убирать со стола, чтобы освободить место, и Венпорт на правах друга и гостя бросился помогать ей.
У него быстрее забилось сердце, когда он обнаружил на столе пачку юридических документов и увидел имя, упоминавшееся в исковой жалобе. Эти бумаги были
– Норма, что это за бумажки?
– Не знаю, – рассеянно ответила женщина. Потом, приглядевшись, добавила: – А, эти? Так, ничего особенного.
– Эти извещения были посланы тебе почти год назад. Они угрожают тебе судебным преследованием, если ты оставишь работу у Хольцмана, особенно если ты при этом начнешь работать у меня.
– Да, да, кажется, действительно, что-то в этом роде. Я была тогда очень занята своими работами, а они находятся вне каких-либо юридических препон.
– Норма, моя дорога наивная Норма, в реальном мире нет таких идей и работ, которые находились бы вне юридических правил! – Лицо его вспыхнуло. – Тебе не следовало допускать, чтобы это дело тянулось так долго. Позволь, я позабочусь о нем сам.
Он сунул бумаги под мышку.
– О да, я буду тебе очень благодарна.
Венпорт всегда заботился о Норме как старший брат, а может быть, даже и больше. Его совершенно не волновали ни ее маленький рост, ни физические недостатки. В конце концов, он провел много лет в обществе идеально красивой, не имевшей изъянов и похожей на прекрасную статую матери Нормы, и нашел ее суждения беспощадными, а требования – к нему, к себе и ко всем окружающим – непомерными. Что касается Нормы, то у нее было гораздо больше плюсов, чем минусов. Самым привлекательным в ней был ее ум, а также приятное и располагающее отношение к людям.
Венпорт огляделся – ветхое жилье, устаревшее оборудование, стесненное пространство. Просто оскорбление для женщины, которая создала столько изобретений, приписанных савантом себе. Тусклое освещение, старая мебель, забитые до отказа полки. Он найдет для нее что-нибудь лучше, и очень скоро.
– Норма, я знаю, что ты не любишь использовать рабский труд, но мне придется поискать тебе домоправительницу.
– Меня все устраивает, пока я могу работать.
Мысленно он спросил себя, скольким он обязан Норме и насколько в нее верит. Закрыв глаза, он «прислушался» к собственному телу, к сердцу, к внутренним ощущениям. Ответ был очевиден.
Я должен ей помочь. Не важно, насколько коммерчески перспективна ее идея о свертывании пространства – он все равно пообещал себе, что освободит ее из рабства ученого эгоиста… даже если за это придется заплатить дорогую цену.
Аврелий Венпорт почти сразу понял, что одинаково презирает и лорда Бладда, и Тио Хольцмана.
За десятилетия поисков, разработки и доставки фармацевтических средств с Россака – дело, из которого возникла торговая империя Венпорта, – ему приходилось сталкиваться с неуступчивыми негоциантами, неприятными поставщиками и даже с громилами из правительства. Он никогда не испытывал неприязни к законным соперникам: их он всегда мог понять и с ними договориться.
Но у него был инстинкт понимания людей, и рядом с Бладдом и Хольцманом у него по спине ползли мурашки. Савант был откровенным мошенником, взошедшим к вершинам своей репутации по чужим спинам. А для лорда Бладда богатство было не способом возвеличить свой род, не средством заработать себе место в истории – оно было для него самоцелью.
Тем не менее Венпорту было необходимо добиться соглашения с этими людьми.
Подходя к длинному столу посреди комнаты с зеркальными стенами и фасетными светильниками – незаконно изготовленными, как отметил он мысленно, – Венпорт подумал, что это скорее банкетный зал, чем кабинет для деловых совещаний. Во главе стола сидел тучный лорд Бладд, утопая в роскошной одежде с длинными, дутыми рукавами – вряд ли особенно удобной. Длинные волосы вились мелкими кудрями, а лака на курчавой бороде было столько, что она казалась металлической.