Крестовый поход на Россию
Шрифт:
О некоторых причинах недовольства и низкого морального состояния румынских солдат, возвращающихся с фронта в отпуск, писал в своей докладной записке от 22 октября 1942 года губернатор Бессарабии генерал Войкулеску. В ней отмечается, что солдаты, не получая полного продовольственного пайка, в пути «остаются голодными и вынуждены попрошайничать у населения и железнодорожников», некоторые ходят в рваной одежде, не имеют нательного белья. Далее в докладной сказано: «Солдаты, размещенные в привокзальных бараках, спят на полу без всяких подстилок, нет кроватей, а так как полы смазаны керосином, то одежда становится грязной. Бараков не хватает, солдаты вынуждены спать на улице.
Недовольство на фронте, – продолжал губернатор, – вызвано и тем, что румынские солдаты, хотя и сражаются рядом с немецкими, не получают такое же денежное вознаграждение. Немецкие солдаты получают по 2 марки в день, а румынский – 1 марку в месяц. Раненые румыны не пользуются
Как на фронте, так и в тыловых частях антивоенные настроения все больше проявлялись в форме дезертирства. Согласно отчетам румынского военного командования, еще на пути к фронту из 991, 993 и 994-го отдельных пехотных батальонов, насчитывавших каждый по 1000 солдат и офицеров, дезертировало соответственно 130, 180 и 93 человека, а после первых боев в 993-м батальоне сбежало 92 человека и 243 «пропало без вести», в 994-м дезертировало 98 солдат194. Красноречивым признанием роста дезертирства явился и приказ от 24 октября 1942 года командующего 3-й румынской армией генерала Думитреску, с явным беспокойством отметившего: «В результате обследования положения с дезертирством констатируется, что количество дезертиров большое и продолжает расти»195. Если в 1941 году румынские военно-полевые суды рассмотрели 3976 дел, связанных с дезертирством из частей, находившихся в самой Румынии, то в 1942 году – 20 456, т. е. в 5 с лишним раз больше. Кроме того, в течение 1942 года полевыми судами было рассмотрено 2000 дел по дезертирству из фронтовых частей и 10 406 – в связи с неявками на призыв в армию. Всего в 1942 году суду военного трибунала за различные правонарушения в армии подвергся 41 871 человек196. Следует иметь в виду, что далеко не все дезертиры и лица, уклонявшиеся от призыва, попадали под суд. Следовательно, их число было значительно больше, чем указано в статистике военно-полевых судов.
Моральное состояние румынских войск не могло не вызывать беспокойства у немецкого командования. Но положение самой германской армии после понесенных огромных потерь в летне-осенней кампании 1942 года было таково, что гитлеровцы при всем пренебрежительном отношении к румынской армии не могли без нее обойтись.
14 октября 1942 года Гитлер был вынужден подписать приказ о переходе к зимней обороне и о защите занятых рубежей «любой ценой», «до последней капли крови», что фактически означало признание провала планов немецкого командования о разгроме Красной Армии и победоносном окончании войны в 1942 году. Того, чего, по словам румынского военного атташе в Берлине И. Георге: больше всего боялась общественность Германии – затяжки войны до наступления новой зимы, – было не миновать. Конца войны, тем более успешного, не было видно. В информационном бюллетене, присланном И. Георге осенью 1942 года из Германии, читаем: «… продолжительность войны вызывает недовольство всего народа. Тяжелые потери на Восточном фронте серьезно повлияли на моральное состояние внутри страны… В среде немецкого народа наблюдаются большая нервозность, разочарование, растерянность и неуверенность». Единственное, чем мог утешить И. Георге свое бухарестское начальство, было то, что «по мере того, как растут внутренние трудности, увеличиваются эсэсовские организации – гарантия того, что хороший порядок будет сохранен»197.
Подводя итоги изложенному, можно сказать: второе стратегическое наступление вермахта и его союзников летом и осенью 1942 года, так же как наступление 1941 года, не принесло фашистским правительствам Германии, Румынии и других стран гитлеровской коалиции желаемого результата – разгрома Советского Союза. Красная Армия не только выдержала натиск вооруженных сил фашистской Германии и ее сателлитов, но и сокрушила их наступательную мощь. В ходе боев на советско-германском фронте в указанный период огромные потери понесла армия военно-фашистской Румынии. И хотя вместе с войсками вермахта она дошла до Волги и предгорьев Кавказа, однако не только ее солдаты, но и значительная часть офицеров утратили веру в победу, были охвачены чувством обреченности. Такие же настроения царили и в самой Румынии. Политика клики Антонёску вызывала все большее недовольство среди широких масс. В стране назревал новый кризис, начало которому было положено ноябрьским наступлением Красной Армии на Дону и под Сталинградом.
Оккупационная политика Румынии на захваченных советских территориях
В результате активного участия Румынии в войне против Советского Союза ей удалось оккупировать и ряд областей Украины. На этих территориях была установлена оккупационная администрация, созданы румынские органы власти. Из королевской Румынии на захваченные территории были направлены тысячи гражданских и военных чиновников, полицейских и жандармов.
Для управления оккупированной обширной советской территорией, общая площадь которой составляла около
100 тыс. кв. км, правительство Антонеску создало три губернаторства: Бессарабия198 (центр – г. Кишинев), Буковина199 (центр – г. Черновцы) и Транснистрия200 (центр – с 19 августа до 17 октября 1941 года г. Тирасполь, а затем – г. Одесса).
Прибыв 24 июля 1941 года в Черновцы, Й. Антонеску собрал румынских и иностранных журналистов и заявил, что «лично будет руководить организацией Бессарабии и Буковины», что с прежним отношением к этим областям покончено и «утверждается новый порядок, основанный на честности и труде, справедливости и правдивости»201. На одном из заседаний румынского правительства при обсуждении вопросов о будущих границах Румынии министр культуры и культов И. Петрович с пеной у рта говорил о необходимости «полностью ликвидировать… Молдавскую республику»202. Успокаивая своего министра, вице-премьер Михай Антонеску заявил, что в Берлине он обговорил все территориальные вопросы в плане того, чтобы «в будущем избегать создания молдавских республик»203.
Правительство Антонеску пыталось «сказать свое слово» в Берлине и в отношении будущего решения так называемой украинской проблемы. Оно не прочь было сотрудничать с различными группами Организации украинских националистов (ОУН) в борьбе против большевистской власти. Еще до войны в королевской Румынии, как и в Германии, действовали украинские националистические организации, различные «союзы» русских фашистов. С начала войны деятельность этих организаций и «союзов» заметно активизировалась, они охотно предлагали свои услуги гитлеровцам и румынским фашистам для борьбы с коммунизмом204.
Однако в лагере антисоветчиков проявились и серьезные противоречия. Тесно сотрудничая с гитлеровцами, вожаки ОУН надеялись увидеть себя во главе «самостийного» украинского государства и стали на страницах своих журналов открыто претендовать на всю Бессарабию и всю Буковину. В Бухаресте опасались, что создание «самостийного» украинского государства, пусть даже под эгидой Германии, может стать помехой на пути осуществления аннексионистских планов Румынии за счет территорий Молдавской и Украинской республик. Тревога усилилась особенно после того, как 30 июня 1941 года на съезде бандеровцев во Львове было объявлено о создании «Первого краевого правления» – своего рода правительства «самостийной» Украины. Как сообщал 25 июля 1941 года в Берлин германский посланник в Румынии Киллингер, «Антонеску проявил интерес к будущему украинскому государству» и выразил пожелание не иметь с ним общей границы. Посетивший за день до этого германский МИД румынский посланник в Берлине Босси передал желание своего правительства, чтобы в состав упомянутого государства не вошла Галиция, дабы не нарушить «прямую связь между Германией и Румынией». Румынский посланник запугивал гитлеровского дипломата, что большое украинское государство сможет подчинить себе не только Румынию, но и другие европейские страны205. Но опасения Бухареста были напрасны. В Берлине не собирались создавать украинское государство. У Гитлера были свои планы: Советская Украина должна была стать германской колонией. Он отверг «государственную» деятельность бандеровцев, несмотря на их клятвенные заверения в верности национал-социалистической Германии и готовности сражаться до конца против СССР. Детище оуновцев – «Первое краевое правление» – оказалось мертворожденным.
Между тем в начале сентября 1941 года в Бухаресте был опубликован декрет, определивший статус и устройство Бессарабии и Буковины206. «Уполномоченные» генерала Антонеску по руководству Бессарабией и Буковиной, соответственно генералы Войкулеску и Калотеску, стали именоваться губернаторами и в качестве «высшей власти» были наделены большими правами. Административный аппарат губернаторств распределялся по управлениям, именуемым директоратами. На территории оккупированных Бессарабии и Северной Буковины было вновь введено в действие законодательство королевской Румынии. В качестве официальной валюты был утвержден румынский лей.
В отличие от Бессарабии и Северной Буковины Транснистрия формально в состав румынского государства не входила. В соответствии с «Соглашением об обеспечении безопасности, администрации и экономической эксплуатации территории между Днестром и Бугом (Транснистрия) и Бугом и Днепром (область Буг – Днепр)», которое было подписано 30 августа 1941 года в Бендерах между представителями немецкого и румынского командования207, Румыния получила лишь немецкий мандат на осуществление временной «администрации и экономической эксплуатации» территории между Днестром и Бугом.