Крестовый поход восвояси

Свержин Владимир Игоревич

Не говоря ни слова, свита его милости поспешила повторить маневр своего господина, и можно было не сомневаться, что через несколько часов вся эта охота обнаружится возле знакомого уже нам лесного холма, увенчанного обугленными руинами замка Херсирк.

* * *

– Интересно, а что бы ты сказал, если бы они вдруг спросили, какого рожна мы едем по дороге не из Херсирка, а, наоборот, к нему? – спросил Лис, когда мы, выждав, пока скроются вдали последние спутники хозяина здешних лесов, неспешно тронулись в путь.

– Бог

его знает, – пожал плечами я. – Придумал бы что-нибудь. Напел бы, скажем, будто встреченные поутру городские стражники сообщили, что барон охотится в этих местах, и мы тут же бросились разыскивать его кабанью милость, чтоб сообщить ему радостное известие.

– Ага, ты тоже заметил, что барон похож на вепря, – радуясь непонятно чему, изрек мой друг. – Может, он тоже из этих, – Лис повел ладонью перед лицом, и вместо обычной своей хитроватой ухмылки явил миру устрашающий оскал, – из оборотней.

– Упаси Господи, – перекрестился я. – Хотя, что касается породы, скажу тебе одно: в этом году он, похоже, не мылся.

Словно наконец расслышав наши молитвы, небеса, похоже, смилостивились, и дальнейшая дорога к Триру протекала без сколь-нибудь заметных приключений. Даже разбойный отряд, подстроивший западню на постоялом дворе, а затем внезапно исчезнувший в неизвестном направлении, больше нас не тревожил. Вначале меня это беспокоило, но затем я как-то свыкся с мыслью, что все неприятности остались позади, и вовсю занимался насущными проблемами нашего путешествия. А их было немало. Но главной все же оставалась внезапная болезнь Алены Мстиславишны. Она худела на глазах, становясь все капризнее и капризнее, доводя до слез свою небольшую свиту и приводя в неистовство Лиса, почти напрочь лишившегося возможности встречаться наедине со своей возлюбленной.

– Шо это было, Капитан? – возмущался Лис. – Этот переломный возраст, похоже, переломал что-то у нее в башке!

А из возка между тем доносились все новые стенания княжны. То ей становилось холодно, и посреди застеленной персидскими коврами и обложенной константинопольскими подушками комнаты «салон-вагона» устанавливали жаровню с угольями. То ей становилось жарко, и возок несся вперед с распахнутыми дверцами, но тут уж виноватой становилась дорога с ее ухабами и рытвинами, а с этим мы ничего поделать не могли.

– Может, на нее порчу кто навел? – вздыхала Татьяна Викулишна.

– Кто? Когда? – мрачно кидал Лис. – Мы же с нее глаз не сводили, всегда рядом кто-то был.

В таком настроении мы двигались вперед, и все ближе и ближе к нам был заветный Трир. Вернее, городок Санкт-Йоханесбург в полудне пути от него, выросший вокруг почитаемого в округе аббатства. Там мы должны были встретиться с официальным кортежем, посланным напрямик из Киева через Полонию. Лишь после этого должен был состояться торжественный въезд в императорскую резиденцию в Трире.

И вот вдали уже были видны стены аббатства Святого Иоганна, опущенный мост и распахнутые городские ворота, когда один из наших воинов внезапно сообщил:

– За

нами по дороге движется рыцарский отряд. Из-за пыли разглядеть тяжело, но, похоже, тевтонцы.

– Ну-ка, ну-ка, – развернул коня остроглазый Лис. – Действительно, тевтонцы. Шоб я провалился! И знаешь, шо мне сдается, – Венедин повернулся ко мне, ухмыляясь загадочно, как Мона Лиза, – шо ведет их буквально растерзанный толпою в Риббеке фон Нагель.

Глава 18

Из всех женщин, встречавшихся ему на жизненном пути, по-настоящему Джеймс Бонд любил только одну – маленькую курносую «Беретту».

Ян Флеминг

В Санкт-Йоханесбург наш кортеж въезжал неспешно, с возможной пышностью, как и подобает поезду будущей принцессы императорского дома. Конечно потрепанный вид возка, усталые и запыленные лица рыцарей эскорта не слишком соответствовали торжественности момента, но других взять было негде. К тому же радость от окончания пути настолько ясно просвечивалась сквозь пыль и усталость, что все остальное попросту забывалось, становилось несущественным, неважным.

Хлопотливый бургомистр, встречавший кортеж у городских ворот, предоставил в наше полное распоряжение небольшой, но вполне удобный отель, принадлежащий некогда роду лотарингских графов фон Штеренталь, в прежние времена ежегодно приезжавших сюда на богомолье. На фасаде этого небольшого городского замка все еще виднелся герб их древнего рода: черное поле, усеянное золотыми шестилучевыми звездами.

– Ну, блин, все, – глядя на щит, укрепленный над воротами, восхищенно изрек Лис. – Всем стоять, остальным строиться, трамваям бежать справа. Раз, два, три… семь… десять… Ясно, «Хилтон» не угадывается. А если тут есть еще теплый сортир и горячая вода, то я готов самолично еще пару звездочек пририсовать.

Горячая вода в замке нашлась. Понятное дело, она не лилась из крана, ибо никакого крана и в помине не было, зато расторопные слуги в кожаных передниках на голое тело не скупясь доливали ее из кипящих поодаль котлов в небольшие частные бассейны, именуемые здесь в угоду древней латинской традиции ваннами.

– Так что же все-таки произошло? – Лис расслабленно откинулся в деревянной бадейке, позволявшей ему вытягиваться во весь свой немалый рост, и пальцем поманил слугу, дежурившего с ковшом возле бочки с пивом.

– Это я у вас хотел спросить, – усмехнулся прерывающий примерно в той же позиции фон Нагель. – Утром, когда мы расположились в Риббеке, заняли, кстати, весьма неплохую гостиницу, я послал гонца, как мы и договаривались, на лесную дорогу. Гонец вернулся, доложив, что добрался аж до места ночного боя, но никого не обнаружил.

– А, это нас бес попугал, – скривился Венедин.

– К нам прибыл человек из города, – вмешался я, – сказал, что от тебя. Назвался местным купцом. Сообщил, что ваш отряд попал в засаду и что ты послал его увести нас в безопасное место.