Крестьянский сын, дворянская дочь

Позин Александр Геннадьевич

— Но, господин директор, я же… — начал было что-то лепетать Николка.

Но был прерван Яблоковым:

— Вы о чем думали, дурья башка? Я же по должности обязан это сделать! Но готов выслушать ваши объяснения по этому поводу. — и обернувшись к девушке, он сменил гнев на милость и совершенно другим тоном обратился к ней. — А вас, барышня, я тоже просил бы об осторожности, если у вашего спутника своих мозгов нет. Я же помню, как вы самоотверженно пытались предотвратить побоище. Да, жаль не успели мы с вами.

Хоть не за тем они сюда пришли, пришлось Николке излагать события месячной давности.

— Так-так. — произнес

Яблоков задумчиво, а затем быстро приказал: — Ну-ка, вытяните-ка руки перед собой!

Удивленныеребята машинально выбросили перед собой обе руки.

— Ваши ладошки, барышня, мне вовсе не нужны, а вот молодого человека… — он внимательно посмотрел на Николку, державшего перед собой крепко сжатые кулаки. — Ладони, ладони раскройте, а то можно подумать, что бить меня собираетесь.

Юноша разжал кулаки, а Максим Фролович наклонился и через пенсне стал внимательно их рассматривать. Затем удовлетворенно хмыкнул.

— Ваше счастье, Николай, что изложенная версия совпадает с моими наблюдениями. Как я и думал — вы не убийца!

— Значит, полицию вызывать не будете? — подала голос Наталка, не на шутку испугавшаяся за Николку.

— Пусть полиция пока подождет, — снисходительно усмехнулся Яблоков, — К тому же я имею доказательства невиновности вашего кавалера.

— Как? — вскричали они оба.

— Вот и ладно! — подала голос молчавшая до сих пор Маргарита Павловна, страсть как она любила секреты и загадки.

— Сударыня! — Максим Фролович укоризненно посмотрел на супругу. — Разве я не говорил вам вскипятить чайник? Пора уже по чашечке в качестве мировой.

Как не хотелось ей не пропустить ни слова, однако пришлось идти на кухню готовить чай. К радости хозяйки у плиты уже копошилась кухарка, поэтому, распорядившись насчет чая, она поспешила обратно, дабы утолить свое любопытство. Она застала мужа упивающимся своей проницательностью:

— Я вас, Николай, хорошо изучил за эти годы, хоть вы и не догадывались об этом. Всегда уважал вашу позицию по отношению к этому так называемому цупу, позорящему наше училище. Зная несгибаемый характер, я ни минуты не сомневался, что кастет, послуживший орудием убийства, не ваш. Не тот у вас характер-с! А теперь скажите, кастеты изготавливаются индивидуально, конкретно под определенную руку?

— Не совсем так. — стал объяснять Николка. — Зачастую они универсальны: свинец заливается в форму под общий шаблон. В принципе, ведь руки не сильно отличаются. Но иногда профессионалы иди «деловые» делают себе индивидуальное оружие. Это или если рука нестандартная, или просто для форса. Но это сложнее: требуется слепок сделать, изготовить новую форму. Зато тогда кастет как влитой сидит, и пальцы целее будут, ведь при сильном ударепри больших отверсиях для пальцев, их легко сломать.

— Я не случайно просил вас руки показать. У вас, Николай, руки рабочего человека — большие, натруженные, сильные. А кастет, который нашли на месте драки, изготовлен под маленькую руку, вы его просто не сможете надеть. Значит, вы — невиновны!

И Наталка, и Николка слушали рассуждения Яблокова затаив дыхание. Вот он — шанс! Шанс обрести настоящую свободу и восстановить честное имя.

— А как это вы установили! — осторожно спросил Николка.

— Судя по расстоянию между отверстиями ладошка у носителя этого с позволения сказать оружия очень узкая, впору предположить что она принадлежит женщине, но дам среди нашей

братии не водится. Но есть и второй параметр — диаметр отверстий для пальцев. Он маленький настолько, что не каждый обычный человек является обладателем столь тонких пальцев. Этот кастет индивидуального изготовления именно потому, что его обладатель не сможет обращаться обычным, стандартным, если можно так выразится, изделием. Ищите среди своего окружения юношу с чрезвычайно узкой ладонью и тонкими и, скорее всего длинными пальцами.

— Я, кажется, знаю такого! — медленно и задумчиво произнес Николка.

— И у меня есть предположение на сей счет. — кивнул Яблоков.

— Да это же!.. Это… У меня прямо перед глазами стоят эти паучьи пальцы. — возбужденно вскочила Наталка, положив руки на стол. — И что мы здесь сидим? Надо бежать в полицию, к следователю — рассказать об этом!

Максим Фролович спокойно сидел и даже несколько укоризненно смотрел на через чур импульсивную девицу. Взглянув на своего директора, более спокойный и рассудительный Николка, хотя у него тоже душа рвалась наружу, положил свою ладонь на ладонь Наталки и легонько, но внушительно пару раз похлопал по ней. Это возымело действие — барышня как-то сразу успокоилась и села на свое место.

— Я думаю, что не стоит пороть горячку: сесть обратно я всегда успею, а вот как скоро выпустят и выпустят ли вообще? Это надо еще посмотреть. — внушительно и серьезным тоном произнес юноша. — Максим Фролович, посоветуйте, как лучше поступить?

— Вот я слышу речь не мальчика, но мужа! — высказал свое одобрение Яблоков, поглаживая свою академическую бороду. — Я вам вот что скажу: доказательств у нас нет!

— Как? — изумились молодые люди. — А кастет?

— Все мои предположения носят умозрительный характер. Кастет я видел недолго и издалека. Нужна экспертиза, опыт. Я захотят ли прислушаться к нашей аргументации — это вопрос. Во всяком случае, следователю я об этом говорил, но мои слова остались баз внимания.

— Почему? — не выдержала и спросила Наталка с кислым выражением лица.

— Представь: у них все так хорошо и логично складывалось, а тут мы явимся со своими догадками. Полиция расценит это просто как попытку вставить палку в колеса. Дело в том, что наша правоохранительная система очень инертна и неохотно признает свои ошибки. Получив Николая обратно, они обрадуются и ни за что не отпустят. Тем более, что в городе уже создан соответствующий настрой в общественном мнении. А состряпать безукоризненное для суда дело в нашем городе не составит никаких трудностей. Вы знаете, сколько на городских базарах стоят услуги «очевидцев»?

— Мне говорили, что копеек двадцать — пятьдесят, в зависимости от сложности дела. — уныло сказал юноша.

— Вот! — Яблоков назидательно поднял вверх указательный палец. — Пусть даже рубль, но заинтересованные следователи предъявят суду целый ворох свидетелей.

— Что же нам делать?

— То же, что и делали! — продолжил свою мысль Максим Фролович, попутно отметив местоимение «МЫ» в словах юной особы, которая была ему смутно знакома. — Надо быть просто хитрее их. Розыскной раж у них рано или поздно пройдет, рутина и новые дела отвлекут внимание, тогда они станут значительно более восприимчивы к нашей аргументации. Надо просто подождать этот годик. Главное — пересидеть и не попасться, а лучше уехать на это время. Но не болтаться по всему городу.