Крейстонские туманы
Шрифт:
Черри добросовестно работала и в поле и вечерами, с находками. Профессора не могли на нее нахвалиться. Такого деловитого «мальчика на побегушках» им судьба еще не дарила. Девушка известила брата о том, как и почему артефакт Крейстонов оказался в его багаже и сообщила через Лейзерса о том же лорду. Что же, Глэдис и сама уже давно собиралась признаться. И даже сделала это, думая, что разговаривает с Крейстоном там у стены под тисами.
Крейстон перестал приходить в гостиницу даже по средам и теперь питался только дома. Черри
Профессора в сопровождении Гарри Монстра дорвались наконец до Северной галереи и, разумеется обнаружили там утраченный многие годы назад артефакт. Пользуясь позволением лорда, исследовать экспонаты галереи как им заблагорассудится, Лейзерс и Ривз, первым делом сняли со стены портрет крестоносца, чтобы определить точную дату. Взяли с изнанки образец для радиоуглеродного анализа. И конечно, интуитивист Ривз по наитию смел со стены бестрепетной рукой густые тенета, которые наплели за портретом пауки. И даже ахнуть не успел, как Лейзерс выхватил из открывшейся в стене ниши сияющий лунным светом отшлифованный, как это принято на Востоке, алмаз. Невероятных размеров алмаз Крейстонов. Волшебный оберег рода. Хозяина замка немедленно известили о находке, но он даже этому не обрадовался.
— Продать я этот камень все равно не смогу. Это оберег рода. Оставьте его в той же нише, Гарри. Там, за портретом ему самое и место.
Крейстон написал Ричарду Ливси, что камень наконец нашелся и что, скорее всего, его припрятала в галерее покойная экономка Майра Смилз. В те годы именно она разбирала почту в Крейстонхилле. Можно, конечно, уточнить так ли это у ее мужа, но тот после смерти жены год назад уехал куда-то в Австралию и не шлет о себе вестей.
Ливси ответил, что полностью удовлетворен результатом расследования и пообещал принять приглашение друга по осени. Когда начнется охота на куропаток.
***
Накануне отъезда в Лондон, профессора, облачившись в смокинги, собирались на прощальный ужин в Крейстонхилле. Черри тоже была приглашена и весь день искала повода чтобы от приглашения отвертеться. Ривз, которому она помогла справиться с непокорной запонкой на правом обшлаге сорочки, строго сказал.
— Это просто визит вежливости, ничего более. Собирайся немедленно.
Лейзерс действовал тоньше и дальновиднее. Он подошел к девушке и шепотом спросил:
— Черри, когда ты ему отказала, надеюсь ты догадалась предложить дружбу.
— Нет, не догадалась, — растерянно призналась девушка.
— Ну, как так можно, а? Это же элементарная вежливость, так принято. Просто не могу поверить!
— А... а я могу это сделать теперь? После ужина?
— Можешь и должна.
***
После ужина, по старинной традиции мужчины остались за столом с портвейном, который Крейстон никогда не пил. Черри, опять-таки в соответствии с традицией переместилась в маленькую гостиную, где был накрыт чайный столик. Девушка грустно наблюдала, как лунные лучи отражаются на полировке клавесина. И ждала. Ждала, когда ей представится возможность предложить хозяину замка дружбу.
Ожидание затягивалось. Черри подошла к клавесину и подняла крышку. Звук от прикосновения к матовой клавише неожиданно чистый и звонкий, рассеял тишину чайной комнаты. Она села к инструменту и принялась наигрывать «К Элоизе» Бетховена. Эта мелодия в последнее время грезилась ей бессонными ночами, когда она вспоминала синие глаза над белыми бинтами на лице «Швица». Только после этого забытье наконец приходило к ней.
Черри не заметила, как и когда Крейстон подошел к клавесину. Доиграв, она закрыла инструмент и встала.
— Не могли бы вы сыграть что-нибудь еще?
— Нет! — вздрогнув от неожиданности выпалила Черри и Крейстон засмеялся как ребенок.
— Вы восхитительны со своей внезапно обретенной категоричностью, мисс Ливси, — просмеявшись промолвил Крейстон и мягкий свет зажегся в его серебристо-серых глазах.
— Это я от неожиданности. Вы ходите бесшумно. Я не знала, что вы стоите за спиной.
— Виноват, не хотел вас напугать.
Крейстон чему-то таинственно улыбался и не сводил с нее взгляда, откровенно любуясь.
— Где профессора? — вздохнув, спросила Черри.
— В бильярдной. Хотите присоединиться?
— Нет! — испуганно вскрикнула Черри, и лорд снова засмеялся.
— Вы кажется начинаете осваивать императивы, мисс Ливси. Вашему брату для этого потребовалось три года в Сандхерсте.
— Вы перестанете меня истязать своими насмешками? — выпалила Черри и умоляюще растерянно посмотрела в глаза своему собеседнику.
— Простите, — ответил Крейстон, и наклонившись поднес к губам ее руку.
Это легкое прикосновение Черри ощутила всей кожей. Она изумленно распахнула глаза и Крейстон наконец понял, что с ней происходит. Понял за долю секунды раньше самой девушки.
— Так почему вы отказали мне там, в галерее?
— Можно я расскажу почему когда-нибудь потом, — ответила Черри и лицо черноглазого крестоносца отчетливо всплыло в ее памяти.
— Буду счастлив дожидаться этого вашего «потом», мисс Ливси, — тихонько прошептал Крейстон, все еще не отпуская ее руки, — А что вы ответите мне сейчас?
— Могу я предложить вам дружбу, — пролепетала бедная Черри, выполняя программу наставника в науке.
Лицо Крейстона теперь выражало весь накопленный его родом стоицизм. С минуту он холодно изучал лицо девушки, а потом ответил:
— Мне не нужна дежурная фраза о дружбе в ответ на мои чувства, мисс Ливси. Будьте честны, наконец с собой и со мной. Потому что, еще пара уверток и я вас просто прикончу. И не вздумайте пускать в ход слезы. Во второй раз у вас этот номер не пройдет.
Черри задохнулась от возмущения.