Крид: Советник Соломона
Шрифт:
— Азар, что тебя беспокоит? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие.
Он поднял глаза, и в них я увидел не сомнение, а глубокую тревогу.
— Но, Малик, как мы убедимся, что они будут верны нам? В их жилах течет кровь не только наших врагов, но и наших собственных сограждан.
— Религия, — ответил я, улыбаясь. — Религия станет основой их воспитания. Мы будем внушать им с самого детства наши догмы, мы будем говорить им о великой силе государства. Мы сделаем их частью нашей семьи, частью нашего народа.
Азар кивнул, понимая, что я решил
— Повелитель, — сказал он тихо, — я понимаю вашу мудрость, но я не могу не задать вам вопрос. Разве не опасно воспитывать детей в духе слепой преданности? Не станут ли они слишком зависимыми, слишком покорными?
Я откинулся на спинку стула, задумавшись. Его слова заставили меня засомневаться. Ибо я всегда считал, что сильная власть строится на безусловной преданности, но Азар заставил меня задуматься о том, что может быть и иначе.
— Азар, — ответил я, — ты прав. Слепая преданность опасна. Но мы должны научить их не только любви к государству, но и любви к правде, к справедливости. Мы должны воспитать в них не только покорность, но и критическое мышление.
— И как вы это сделаете, повелитель? — спросил Азар, его голос звучал с нескрываемым интересом.
— Мы будем обучать их истории. — ответил я, — И будем говорить им о великих героях нашего народа, о тех, кто боролся за справедливость, о тех, кто отстаивал свои идеи. Мы будем показывать им, что истинная сила лежит не в слепой покорности, а в умении мыслить самостоятельно, в умении отстаивать свои убеждения.
Азар долго молчал, словно переваривая мои слова.
— Повелитель, — сказал он наконец, — я вижу, что вы понимаете важность не только силы, но и мудрости.
Я улыбнулся. Азар был верным лизоблюдом и придворным, но с ним было по-своему интересно поговорить, и я был рад, что он всегда говорил правду, даже если она была неприятна.
— Да, Азар, — ответил я, — сила без мудрости — это как огонь без воды. Она может согревать, но также может и сжечь.
— Это займет много лет, — промолвил Азар. — Но в конечном счете мы получим поколение, которое будет отдано нашему государству душой и телом.
— А что еще нужно для счастья? — усмехнулся я, в моих глазах блеснул свет безрассудной уверенности.
Закончив с пометками плана в тетради, я резко захлопнул ее, чувствуя, как кровь приятно пульсирует в висках. Указ был готов. Не медля ни секунды, я поднялся, откинул тяжелый бархатный занавес и впустил в кабинет яркий свет дня.
— Немедленно! — рявкнул я, обращаясь к двум ожидавшим у двери гонцам. Они склонили головы, принимая приказ. Я протянул им свиток с красной печатью — указ, написанный четким, уверенным почерком. Гонцы развернулись и, словно стрелы, вылетели из кабинета, мчась по коридорам дворца.
В канцелярии, куда они прибыли мгновенно, свиток уже ждала команда переписчиков. Их руки, привычные к работе с пергаментом и чернилами,
В считанные минуты копии указа были доставлены птицам, и уже через несколько мгновений они взмыли в небо, рассыпаясь по всему королевству, как черный дым. Достигая городов и крепостей, они спускались на крыши домов, передавая своим адресатам важнейшую информацию.
Вскоре сообщение о новом указе, как лесной пожар, распространилось по всему государству.
Но, конечно же, простой указ не мог решить всех проблем. Я, как правитель, понимал, что нужно не только объявить о переходе к новой системе, но и сделать так, чтобы она работала, чтобы люди почувствовали реальные изменения к лучшему.
Именно поэтому, параллельно с отправкой указа, я устроил собрание своих советников. «Как сделать людей богаче?» — спросил я, вглядываясь в их лица. Необходимо было думать о том, как превратить людей, вчера бывших частью кланов и племён, в процветающих граждан единого государства.
— Усилить сословия! — громко заявил министр торговли, махая руками. — Создать гильдии ремесленников, строителей, купцов! Дать им право свободно торговать и развивать свои дела!
— Правильно! — согласился главный судья. — Но также необходимо установить честные правила игры. Это позволит избежать злоупотреблений и беспредела. Для защиты справедливости следует создать мирские суды и тайную полицию.
Советники бурно обсуждали вопросы перехода к новой системе, выдвигая разные предложения и идеи. Я внимательно слушал их разговоры, записывая ключевые моменты в свою тетрадь. В эту ночь я спал мало, погруженный в мысли о будущем своего государства. Я знал, что перемены будут непростыми, но я был уверен, что вместе с моим народом мы сможем создать процветающее и справедливое государство.
Затем было ещё одно собрание совета.
В разгар совещания в кабинет ворвался гонец, задыхаясь от усталости. Он схватился за грудь, пытаясь перевести дыхание, и только после этого протянул мне свернутый свиток.
— Вести от людей господина Аюба, — прохрипел он.
Я быстро раскрыл свиток. Сердце замедлило ход, дабы не мешать своим шумом разуму. Письмо было краткое, но каждое слово пронизывало меня ледяным спокойствием и любопытством: «Адаль мобилизовал всех наёмников и войска союзников. Перевёз их через пролив, но чуть дальше от вас для скрытности».
В моем кабинете наступила мертвая тишина. Советники переглядывались, лицо каждого было бледным от ужаса. Адаль — заклятый враг, опасный и хитрый. Его присутствие вблизи границы грозило войной, разрухой и смертью.
— Что мы будем делать? — прошептал министр торговли, глядя на меня с умоляющим взглядом.
Я жестко сжал кулаки. У меня было два выбора: сдаться или бороться. Я не мог допустить, чтобы все мои усилия по созданию нового государства рассыпались в прах под натиском врага.