Крид: Советник Соломона

Симович Сим

Мухаммед, не прекращая улыбаться, продолжил:

— Также известный как Константин Первый из дома Соломона, — произнёс он и сделал паузу, словно давая мне время осмыслить услышанное. Затем он добавил с лёгким наклоном головы: — Или же Царь Царей Эфиопии.

Его слова прозвучали как приглашение к сотрудничеству или объявление войны.

Зара Якоб не реагировал на слова Мухаммеда. Он по-прежнему держал книгу, словно щит, отгораживаясь от мира и его интриг. Его глаза были спокойны, но в них мелькало нечто непонятное.

Книга,

которую держал Зара Якоб, была не просто объектом для чтения, а настоящим произведением искусства. Ее обложка, изготовленная из тончайшего пергамента, была белоснежной, словно снег на вершинах Эфиопских гор. На ней красовалась вышивка из золота и серебра, изображающая древо жизни с разветвленными ветвями, символизирующими родословную Соломона, к которому он принадлежал.

По краю обложки проходили нежные узоры, вышитые жемчугом и бисером, которые переливались на свету, словно звезды на ночном небе. Каждая ниточка была проведена с необычайной тщательностью, словно ремесленник вложил в нее часть своей души.

Сама книга была не толстой, но тяжелой, словно наполненной не бумагой, а золотом. Она пахла стариной, дымком и благовониями, словно была создана не в нашем веке, а в далеком прошлом. В ней скрывались не просто слова, а тайны, легенды, истории, которые передавались из поколения в поколение и хранили в себе мудрость предков.

Это была не просто книга, а символ власти и традиций. Она была ключом к неизведанному. И Зара Якоб держал её не как обычный читатель, а как хранитель священного знания.

— Гоэтия? — с улыбкой интересуюсь я у эфиопа, словно бросая наживку в глубокую воду. В моих словах звучала не просто любопытство, а вызов, попытка раскрыть его тайну.

Он не сразу отвечает, его темные глаза как будто проникают в меня, словно стараясь прочитать мои мысли. Его лицо не выдает никаких эмоций, оно спокойно, словно высеченное из камня.

— Да, — произносит он наконец, его голос глубок и спокоен, как шум волн в далеком море. В его ответе нет ни удивления, ни радости, ни страха. Только сухое подтверждение факта.

В этом простом слове «да» скрыт целый мир. Мир, полный тёмных сил, тайных знаний и запретных ритуалов. Мир Гоэтии.

— Признаться, не ожидал встретить демонолога в наших краях. Что привело вас сюда? — честно интересуюсь, пытаясь скрыть волнение от этой неожиданной встречи.

Зара Якоб не спешит отвечать. Он внимательно смотрит на меня, словно изучая мою душу, пытаясь определить, достоин ли я его тайны. Его глаза, глубокие и темные, как африканская ночь, не отрываются от моих алых, словно вино, очей.

— Вы крайне проницательны, — произносит он наконец, его голос спокоен и властен, словно он говорит не со мной, а с самим собой. — Именно демоны и привели меня сюда, а если быть точным, то один особенный.

Он не спешит раскрывать имя этого демона, словно бережет его как самую ценную тайну. В его взгляде мелькает что-то непонятное, словно он ищет во мне союзника или противника.

—

Как любопытно, — отвечаю я спокойно, стараясь не выдать своего удивления. — Надеюсь, вы покажете нам после эту тварь. — бросаю взор на усмехающегося Мухаммеда.

Зара Якоб улыбается, его белоснежные зубы блестят на солнце, словно перламутр.

— Не стоит, — отвечает он, и в его глазах мелькает искорка веселья. — Вы видите его каждый день в своем отражении.

Его слова оставляют меня в ступоре. Я внимательно смотрю на свое отражение в полированном столе. Я вижу свои алые глаза, свои острые черты лица, свои светлые волосы. Но я не вижу ничего необычного, ничего демонического.

Я внимательно смотрел на него, стараясь прочитать в его глазах хоть что-то. Но он стоял спокойно, словно не замечая моего взгляда.

— Демон не внешний, а внутренний, — продолжил он, словно читая мои мысли. — Он живет в нас всех, в каждом человеке, в каждой душе. Он — это жажда власти, жажда мести, жажда уничтожения.

Его слова помогли мне остыть. Я понял, что он прав. В каждом из нас есть скрытые тёмные инстинкты, которые могут проявиться в любой момент.

— А что сделал твой демон? — спросил я, предельно прямо и беспардонно.

Зара Якоб улыбнулся, его зубы блестели на солнце, словно жемчуг.

— Он заставил меня отказаться от всего, что было мне дорого, — ответил он. — Он заставил меня покинуть свою землю, свою семью, свою веру. Он заставил меня стать тем, кем я сейчас являюсь.

— Демонологом, — дополнил я.

Он кивнул, не отводя от меня взгляда.

— Но он также дал мне силу.

Я внимательно смотрел на него. Он был загадкой, но в его глазах я видел не только темную силу, но и боль, печаль, разочарование. Он был не злодеем, а жертвой своих собственных демонов.

— И что тебе нужно? — спросил я, решаясь продолжить эту опасную, но такую любопытную игру. Голос мой звучал твердо, но внутри меня уже кипела тревога.

Зара Якоб улыбнулся снова, его белоснежные зубы блестели на солнце, словно жемчуг. Но в этой улыбке не было ни тепла, ни доброты. Она была холодной, как лед, и в ней скрывалась грозная сила.

— Я пришёл забрать тебя домой, — произнес он, словно это было самым естественным делом в мире.

Зара Якоб лениво открыл книгу, словно это было самым естественным действием в мире. Ее обложка, изготовленная из тончайшего пергамента, была белоснежной, словно снег на вершинах Эфиопских гор. На ней красовалась вышивка из золота и серебра, изображающая древо жизни с разветвленными ветвями, символизирующими родословную Соломона, к которому он принадлежал.

В тот же момент, как он раскрыл книгу, воздух вокруг нас сгустился. Это было не просто изменение атмосферы, а нечто более грозное и непонятное. Это была концентрация темных сил, которые пронизывали воздух, словно тяжелый туман. Он давил на грудь, сжимал горло, заставлял дышать тяжело и неуверенно.