Крик прошлого
Шрифт:
поток мыслей унес меня в прошлую ночь, но, сколько бы я ни пыталась осмыслить
происходящее, мне это не удавалось.
В тот момент, когда обмякшее тело Джеймса уволокли, и я осталась одна в кабинете доктора
Оливера, каждая клеточка моего тела вопила о том, что мне нужно убраться оттуда как можно
дальше. Уровень опасности просто зашкаливал, ведь санитары могли вернуться с минуты на
минуту. Я должна была сбежать. Но не сделала этого.
Вместо побега я прочесала
поисках чего-то стоящего. Джеймс рисковал очень многим ради призрачного шанса узнать
правду об экспериментах, которые ставили на нем и должны были поставить на мне. Я не
могла, просто не имела права поддаваться панике и страху и вот так просто наплевать на его
жертву.
Перерыв сотни папок с документами и историями болезней незнакомых мне людей, я
наконец нашла то, что могло быть важно. Тяжелый деревянный ларчик на замке был спрятан
слишком надежно, и поэтому я решила, что в нем может быть то, что мы искали. Он был
продолговатым и довольно вместительным. Это была моя последняя надежда, ведь больше я
ничего найти не смогла. Вот только времени на его вскрытие у меня уже не было. Поэтому
пришлось стащить эту штуковину и спрятать в недрах лечебницы до лучших времен. Я
надеялась однажды выскользнуть из своей палаты и закончить начатое. А еще я надеялась, что сделаю это вместе с Джеймсом. Если он все еще будет способен мыслить здраво или хотя
бы ходить, не пуская при этом слюни.
Все это действительно было важно, вот только сейчас мои мысли упорхнули в другом
направлении. Что произошло после того, как парень потерпел поражение против санитаров?
Я помнила каждое мгновение слишком отчетливо. Будто кто-то выжег страшные картинки в
моем сознании, и они до сих пор продолжали тлеть. Что случилось с той медсестрой? Мог ли
свободно гуляющий по коридору ветер, мигающие лампы, раскат грома и приступ кровавой
рвоты быть простым совпадением? Разве такие совпадения вообще существуют? И как
насчет того парня, который так напоминал мне призрака и являлся в самый неожиданный
момент? Он знал мое имя и, его слова казались мне бессмысленными, но одновременно в них
скрывалось что-то важное.
И было ли все это реальностью? Что, если на самом деле ничего подобного никогда не
происходило? Если мыслить как здравомыслящий человек, то все выступало совсем в ином
свете. На самом деле я просто испугалась за Джеймса, когда увидела, как его избивают. Мой
отказ от таблеток выпустил на волю галлюцинации, и под действием страха я вообразила
себе все те невероятные события.
Значат ли мои галлюцинации, что мне стоит вернуться к приему
Не хотела забывать все, что было или могло быть важно. Если бы мне только удалось узнать
наверняка, было ли случившееся галлюцинацией, то я, возможно, пересмотрела бы свое
решение.
Но что, если это действительно лишь мое безумие? Что, если мы с Джеймсом лишь
противимся судьбе, придумывая какие-то заговоры? Ведь, возможно, все то, что мы назвали
“жестокими экспериментами” на самом деле было чем-то другим? Что, если на нас
применяли новые методы лечения в надежде, что однажды найдутся лекарства против
психических расстройств? Даже будучи безумной, я не могла заставить себя увидеть добрую
сторону в докторе Оливере или одном из санитаров. Не после проведенных за толстыми
серыми стенами дней, месяцев или даже лет. Не после ЭСТ или наказаний санитаров. Не
после того, что они делали с Джеймсом или Тимом. Может быть, мы и не были нормальными
в общепринятом смысле, но вполне имели право на недоверие и даже ненависть после всего, через что нас заставили пройти.
Дверь за моей спиной открылась, и это вытянуло меня из глубокой задумчивости.
Очнувшись, я осознала, что простояла перед окном несколько часов. Солнце уже встало, и
теперь его лучи проникали в мою убогую палату. Медсестра за моей спиной грубо приказала
пройти к стойке, где выдавали утренние медикаменты, а затем идти в столовую на завтрак.
Это утро грозило стать таким же серым и однообразным, как и сотни других, которые я уже
провела в этом заточении, но внутренне я усмехнулась.
Ничего уже не будет, как прежде.
Сидя в столовой, я лениво ковыряла ложкой очередную бурду, которую какой-то идиот
осмелился назвать едой. Мне не было дела до этой жижи, так как я гадала о том, как бы
пробраться к своему импровизированному тайнику и порыться в тайнах доктора Оливера.
Конечно же, у меня не было полной уверенности в том, что именно в этой деревянной
коробке хранятся сведенья об экспериментах, но раз доктор решил, что ее содержимое нужно
хранить на замке и в самом глубоком закоулке его шкафа, то это не могло быть неважно.
Мне отчаянно хотелось поделиться своей находкой с Джеймсом. Несмотря на то, что я знала
этого парня совсем немного, я все же видела в нем союзника. Он мог во всем разобраться и
помочь мне. У нас были общие проблемы, и к тому же он не ставил под сомнения мои слова.
Никогда не думала, что это будет так важно для меня.
Когда дверь столовой в очередной раз открылась, мое сердце замерло. Это не было вызвано