Криминальная история России. 1993-1995. Сильвестр. Отари. Мансур
Шрифт:
– Мы все – равные партнеры. Но формально у нас генеральный директор – Костя.
– Очень хорошо, – сказал Сергей Маратович. – Значит так, Егор, будешь мне еженедельно готовить двадцать процентов от выручки, это будут мои деньги. Вы обо мне что-то знаете?
Мы отрицательно помотали головами.
– Даня, ты им что, ничего не рассказал? – удивился гость.
– Так команды не было, Сергей Маратович, – ответил Даня.
Наступила пауза. Первым заговорил Егор:
– Может быть, выпьем за встречу, за знакомство? – И он потянул руку к бутылке «Абсолюта».
После первой рюмки вскоре была наполнена вторая. Затем гость продолжил разговор:
– В определенных кругах меня называют Мансуром, хотя фамилия моя Мамсуров – через букву «м».
Нетрудно было догадаться, что это за «определенные круги». Конечно, криминальное сообщество. Теперь мы понимали это.
– Вообще-то, я работаю не один, и за мной стоят очень серьезные люди, – продолжал Мансур. – Есть несколько воров в законе. Но самое главное – это Леонид Васильевич Завадский, Батя.
– Он что, тоже вор в законе? – спросил Егор.
– Зачем ему быть вором? – улыбнулся Сергей Маратович. – У него и так есть имя. Он и Япончика знает, и Цируля, и многих других. Он – очень уважаемый человек! Кроме этого, еще есть тоже известная личность – Федя Бешеный. Может, слышали? – спросил Мансур.
Мы отрицательно покачали головами.
– С Федей мы вместе в Бутырке отдыхали. В общем, это – мои близкие друзья. Я думаю, что они скоро к вам подъедут, так сказать, на предмет знакомства.
Мне стало как-то не по себе от одной мысли о том, что к нам приедет какой-то Федя Бешеный, которого мы в глаза не видели, но его прозвище о многом говорило. Если в криминальном мире такое прозвище дают, то можно себе представить дикого здоровяка-беспредельщика, наполовину сумасшедшего, который просто так прижмет или убьет ненароком за какое-то неправильно сказанное слово или косой взгляд, брошенный в его сторону.
Мансур стал интересоваться, все ли продавцы регулярно платят деньги.
– Конечно, все платят, но бывают небольшие запарки – денег нет.
– Ты мне подготовь список тех, кто нерегулярно платит, – усмехнулся Мансур, – я их буду вызывать к себе на беседу. И вообще, у вас есть список продавцов, кто какими товарами торгует?
– Нет.
– Нужно обязательно сделать, хорошо бы к следующему моему приезду. Когда вы торгуете абонементами?
– По четвергам, – сказал Костя.
– Значит, по четвергам вы собираете деньги?
– Да.
– Вот и славно. Я буду приезжать в четверг, в четыре – в пять. К этому времени моя доля должна быть готова. Забирать деньги я буду лично. Вот еще что, – добавил Мансур, вставая, – сколько сейчас у вас стоит недельный абонемент?
Мы назвали цифру.
– Значит, со следующей недели вы повышаете цену на тридцать процентов.
– Может, рановато еще, Сергей Маратович? – обронил
– Эти деньги нужны моей братве. Мне же нужно чем-то ребят кормить!
– Но мы только недавно открылись, и люди могут нас не понять. Может произойти отток продавцов.
– А это уже мои проблемы, – хмыкнул Мансур. – Как я сказал, так и делайте.
После этих слов стало ясно, что его приказы обсуждению не подлежат.
Когда команда Мансура уехала, мы вернулись в офис и стали обсуждать встречу. На всех гость Мансур произвел достаточно неприятное впечатление.
– Откуда ты его взял? – недовольно спросил Костя у меня.
– Но я же не знал, что он такой! Мне сказали, что его папа – генерал, мать – преподаватель в университете, сам он – бывший студент. Кто же мог знать, что он откровенный бандит, явный беспредельщик? Да еще с такой жесткой дисциплиной?
– Ты обратил внимание, как он себя ведет? – сказал Костя. Сразу было видно, что он ему не понравился. «И никому из нас», – подумал я.
На следующей неделе мы сделали, как велел Мансур, – повысили сбор за абонементы на тридцать процентов. При этом часть продавцов возмутилась и сразу покинула наши торговые места, вернувшись на те рынки, где торговали раньше, – в Лужники, на Черкизовский рынок.
Когда же мы стали подсчитывать общую сумму, выяснилось, что мы потеряли тридцать процентов от ожидаемой прибыли – то есть как раз столько, на сколько мы подняли плату за абонементы.
– Ну вот, – сокрушался Костя, – нам кредит нужно возвращать, долги раздавать, а у нас упадок пошел! Так вообще рынок захиреть может, все уйти могут, если этот бандит будет диктовать нам свои условия!
В следующий четверг, ровно в четыре часа, приехал Мансур со своей командой. Мы уже приготовили деньги. И тут произошло то, что оказалось для нас очень болезненным. Костя при передаче денег обмолвился, что когда мы повысили цену на абонементы, то потеряли тридцать процентов.
Мансур словно взбесился. Он изо всей силы швырнул пачки денег, завернутые в полиэтиленовые пакеты и обвязанные резинками, на пол.
– Да вы что! – закричал он. – Этого быть не должно! Что хотите, то и делайте! Завтра же ваши люди пускай едут в Лужники и привезут сюда новых продавцов!
От его слов нам стало не по себе. Ничего себе, вляпались в историю!
– А через неделю поднимете стоимость абонемента еще на десять процентов, – приказал Мансур, – когда люди из Лужников к вам придут!
Теперь у нас закончилась спокойная и размеренная жизнь. Теперь наша жизнь была заполнена страхами. Мы должны были выполнять приказы Мансура.
На следующий день нам ничего не оставалось делать, как собрать администраторов, которые не дежурили, а также еще нескольких человек и направить их в Лужники с агитками для привлечения новых продавцов. Но каково же было наше удивление, когда двое ребят, поехавшие с этой целью в Лужники, были жестоко избиты местными администраторами из-за того, что наши переманивают у них клиентов, то есть лишают их определенной части выручки.