Криминальный пасьянс
Шрифт:
В день, когда Сашка с друзьями втихомолку от командования заставы намечал отметить солдатский праздник «Сто дней до приказа», их в сотый, а может и в тысячный раз, подняли по боевой тревоге.
В то памятное утро большая группа моджахедов в очередной раз решилась на прорыв границы. Нарушая хрупкую утреннюю тишину, с сопредельной стороны противно заухали миномёты, и через несколько минут территория заставы покрылась султанами взрывов.
Александр привычно скатился в заранее оборудованный окопчик и, передёрнув затвор верного «калаша», стал ловить в прорезь прицела силуэты нарушителей. Утро было раннее, и над речкой стелился серый туман. Из тумана
Перепёлкин, пробормотав матерное ругательство в адрес ослицы, нарожавшей «чурбанов в тюбетейках», стал бить короткими очередями в стелящийся перед его окопчиком туман. Из тумана донеслись крики и яростная брань, а чтобы пограничникам было понятно, моджахеды ругались на русском языке.
— Вот! Вот это по-нашему! — заорал во весь голос Сашка, приподнявшись из окопчика. — А то лепечете: «Моя твоя не понимай»! — Пока я здесь служу, Вы у меня, тюбетейки грёбаные, весь русский язык выучите»!
Дальше Сашка ничего сделать не успел: очередная мина разорвалась перед самым окопчиком. Последнее, что он запомнил — нестерпимый жар и удушливый запах сгоревшей взрывчатки.
Очнулся Сашка, когда звуки боя стали откатываться к горевшей заставе. В голове стоял звон, а глаза и рот были забиты песком. Вдобавок ему сильно посекло лицо мелкими камешками, и раны обильно кровоточили.
Он не успел откашляться и прийти в себя, как к нему в окопчик свалился мёртвый душман. Пуля настигла нарушителя границы, когда он собирался перепрыгнуть через Сашкин окопчик, и теперь боец аллаха лежал с простреленной головой, а мёртвые глаза продолжали удивлённо взирать на Сашку. Сам Сашка забился в противоположный угол окопа и судорожно искал рукой автомат.
Когда автомат нашёлся, Сашка направил ствол в сторону мёртвого врага и продолжал тупо давить на спусковой крючок, пока не понял, что оружие сильно повреждено осколками разорвавшейся мины. Неосознанно, подчиняясь инстинкту самосохранения, Сашка вырвал «АК-74» из рук мертвеца. С автоматом в руках он почувствовал себя уверенней и приподнялся из окопчика.
Перед ним никого не было, бой переместился на территорию заставы, вернее, туда, где раньше была застава: здания горели. Из горящего штаба доносилась матерная брань и длинные автоматные очереди. Из развалин казармы дробно бил короткими очередями пулемёт. Пулемётчик хорошо знал своё дело и не позволял моджахедам приблизиться к штабу. Сашка стал неприцельно бить в спину наступающему врагу, и это на короткое время вызвало в его рядах замешательство. Неожиданно стрельба усилилась, и оставшиеся в живых моджахеды стали откатываться назад, к речке.
Это вступила в бой переброшенная на вертолётах из расположения бригады «тревожная» рота [13] .
…Из всего личного состава заставы в живых осталось десяток бойцов и один офицер — заместитель начальника заставы. Все остальные погибли, но не отступили. Прорыв границы ликвидировали оперативно, и за речку не ушёл ни один нарушитель. Будучи в гарнизонном госпитале, Сашка с удивлением узнал из газет, что страна считает его, Александра Перепёлкина, и его выживших товарищей героями. В этой же газете был опубликован Указ о присвоении звания Героя
13
Тревожная рота — подразделение, поднимаемое по тревоге для усиления дежурных сил в случае нарушения государственной границы.
Сашка и его боевые товарищи были награждены орденами Мужества. Туманов, как и Сашка, лечился в этом же госпитале, поэтому Перепёлкин не утерпел и отправился проведать и лично поздравить товарища лейтенанта с высокой правительственной наградой.
Туманова Сашка разыскал в чахлом больничном садике. Лейтенант, раскинув полы больничного халата, сидел на лавочке, сосредоточено курил, и на Сашку и принесённую им радостную весть реагировал вяло, а на вопросы отвечал односложно. Подошедшая медсестра тактично отозвала Сашку в сторону и доходчиво объяснила ему, что товарища лейтенанта пока беспокоить не следует, так как у него проявились последствие контузии и тяжёлый посттравматический шок.
— Это должно со временем пройти, но сколько на это потребуется времени, никто не знает, — сказала девушка и заботливо взяла лейтенанта под руку. — Пойдём, миленький! У нас сейчас обед будет, потом поспишь, отдохнёшь. Для тебя сейчас отдых первое дело.
Туманов вяло, как марионетка, последовал за медсестрой.
Сашка тяжело вздохнул, и прикусил нижнюю губу.
— Сволочи! Тюбетейки, мать вашу! Что с человеком сделали! — прошептал он и украдкой смахнул набежавшую некстати слезу, понимая, что героям плакать не к лицу.
С Тумановым он встретился через месяц в Кремле, куда его и Сашку по установившейся традиции пригласили для вручения наград. Лейтенант в новой парадной форме выглядел по-молодецки. Они обнялись, как братья, и Сашка почувствовал, что в этот момент в целом мире нет для него человека роднее, чем лейтенант Туманов.
После вручения наград началась неофициальная часть. Вышколенные официанты стали сноровисто разносить подносы с шампанским, а недавно избранный Президент со свитой обходил присутствующих, аккуратно чокался своим бокалом, к которому не прикладывался, и старался не обойти вниманием никого.
Сашка стоял возле колоны с бокалом пузырящегося напитка и по-хорошему завидовал своему лейтенанту, которого обступили награждённые. Каждый из них хотел выпить с Героем России. Президент подошёл к Сашке, когда он этого не ожидал. Из-за спины Президента выглядывал министр обороны, начальник генштаба, Глава Администрации Президента РФ и ещё какие-то чиновники в штатском.
— Ну, что герой, как дальше жить думаешь? — с улыбкой спросил Президент и осторожно чокнулся с Сашкиным бокалом. Свита в ожидании короткого и умного ответа замерла в нетерпении.
— Я хотел бы продолжить образование, товарищ Главнокомандующий! — по-военному, как учили, ответил Перепёлкин. Свита облегчённо вздохнула и заулыбалась.
— Учиться? Это хорошо! — одобрил Президент. — И в какое же военное училище ты хотел бы поступить?
— Я не годен к строевой, товарищ Главнокомандующий! Медкомиссия забраковала! — ответил Сашка, и смело взглянул Президенту прямо в глаза. За стёклами модных очков Президента плавали две холодные льдинки.
— Это не беда, герой! Если надо, подлечим, любую медкомиссию пройдёшь.