Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера.Дилогия
Шрифт:
Феола поморщилась и потерла виски.
– Кто это не почувствовал?
– Я имел в виду, что нас вообще на изнанку должно было выворачивать.
– Мой кристалл защиты сработал, – отозвался я.
– Кристалл? Разве он не для этого слоя?
– Я его делал с достаточной универсальностью. Он защищает не от нестабильности какого–то слоя конкретно, а от неблагоприятных параметров. Это сложно вот так в двух словах объяснить. Похоже, получается, что мой кристалл перекрывает в защите два соседних слоя. Верхний и нижний. Правда, от неприятных ощущений полностью не избавляет, как вы все чувствовали.
Свенсон с большим интересом глянул на меня и одобрительно кивнул.
– Молодец! Одобряю. Отлично работаешь, парень.
– Он у нас вообще гений, – поддакнула Феола. Я показал ей кулак.
– Так, какое решение? Погружаемся на более длительное время или строим модель на основании уже полученных
Свенсон скосил глаза на результаты вычислений, глянул на приборы и почесал могучий лоб.
– Данных маловато, госпожа Гордон. Боюсь, на их основании точную модель построить не удастся.
– Тогда чего думать? – удивилась Феола. – Ныряем и производим все нужные замеры. Крис, ты как?
– А что я? Я всегда готов. Тем более, я постоянно держу под контролем данные с корпуса. Как только там начнет что–то угрожающее происходить – я вмиг верну всех в наш слой.
– Тогда погружение. Крис, давай отсчет…
Все–таки неприятное это чувство, когда тебя изнутри словно на части рвут. В этот момент я сильно завидовал Диане и Свенсону, которые целиком ушли в работу и ничего вокруг, похоже, не замечали. Даже неприятных ощущений. Нам с Феолой, в отличие от них, заняться было совершенно нечем. Я уже отследил работу кристаллов, проверил, где возникает напряжение, чтобы в будущем усилить эти линии. Сделал наброски кристалла защиты для этого слоя. Для завершения проекта не хватает только данных от учёных и модели слоя.
Дальше все шло рутинно и скучно. Для снятия данных внешнего мира в момент перехода, мы сделали несколько погружений в третий слой. При этом Диана со Свенсоном постоянно обменивалась какими–то непонятными терминами, цифрами, формулами. Несколько раз они переходили на мысленную речь, после чего, как правило, следовала просьба к Крису снова погрузиться в слой три или вынырнуть из него обратно.
Наконец прозвучала долгожданная команда на возвращение.
– Знаешь, – задумчиво проговорила Феола, когда мы вышли из корабля на Земле. – Всё оказалось вовсе не так, как я думала. Ведь впервые люди совершают подобное! А тут… Обыденно, скучно, никакой романтики. Эй, Крис, ты с нами или снова в институт?!
– До вечера в институт! – отозвался из корабля Крис. – Я должен скинуть полученные данные учёным. А вечером обязательно вернусь.
– Хорошо!
– Все правильно, – ответил я, когда мы с сестрой уже шли по тропинке институтского парка. – Романтика только сначала. А потом начинается работа. Нудная, тяжелая. Порой однотипная, когда приходится по десять раз проверять одно и тоже.
– Ты это кому говоришь? Просто так хочется, чтобы вот эти первоначальные мгновения, полные романтики и надежд, длились подольше.
– Это было бы скучно. Каждый день одно и тоже. Лучше создавать такие мгновения самостоятельно. Кстати, ты говорила, что тебе назначили день защиты? Когда?
Феола всплеснула руками.
– Здрасте! Очнулся! Когда говорила, нос воротил, а сейчас спрашивает. Через неделю. Кстати, нам лучше поспешить. Эннер будет недоволен, если мы опоздаем. А его недовольство выливается в дополнительные упражнения, после которых чувствуешь себя выжатой тряпкой.
Что верно, то верно. Мастера рукопашного боя стоило сердить в последнюю очередь.
Сами занятия уже начинали надоедать своим однообразием. Разминка, недовольство Эннера, на взгляд которого мы с Феолой слишком мало времени уделяем тренировке. В качестве доказательства он предлагал нам вдвоем справиться с ним. Заканчивались такие бои одинаково: мы с Феолой оказывались в кустах. Но если летом это было просто ударом по самолюбию, то глубокой осенью уже и по другим частям тела. После полетов постоянно приходилось залечивать царапины и порезы. Эннер ничуть нас не жалел, полагая, что это поможет нам быстрее освоить предмет хотя бы с целью прекращения полетов. Предмет освоить это нам не помогло, зато мы с Феолой великолепно научились левитировать, взмывая перед самыми кустами в воздух и мягко приземляясь за ними. Эннер хмурился и обзывал нас лентяями, которые на какую хитрость только не пойдут, лишь бы не заниматься. Это неизменно вызывало у нас с сестрой бурный восторг, после которого наши полеты оказывались немного продолжительнее. Заканчивались занятия нашим с ней спаррингом. Здесь шансы были равны, хотя в последнее время все чаще и чаще побеждал я. Хотя вовсе и не с разгромным счётом, как хотелось, а по очкам. Правда, Эннер заметил, что в бою по очкам победы никто считать не будет. Там только один результат приемлем – ты остался жив. После чего мы отправлялись в моделированную реальность, где приходилось принимать участие в древнейших сражениях когда–либо происходивших на Земле. По реальному времени это занимало десять минут, а вот по времени модели
Конечно, налицо некоторое нарушение истории. Насколько я помнил из уроков, женщин в легионеры никогда не брали. И то, что Феола маршировала вместе со мной не совсем совпадало с исторической правдой. Но разработчики данных тренажеров ставили цель не научить нас истории, а психологически подготовить будущих солдат к тому, что их может ожидать. Надо сказать, весьма действенный метод, при всём том, что мы прекрасно понимали, что вокруг нас не реальность, а созданная компьютером картинка.
В другие дни мы отступали вместе с Наполеоновской гвардией из пылающей Москвы, совершая тот печально известный марш до Немана. Война – не всегда победы. Иногда и вот такое вот. Сражались в окопах Первой мировой и ходили в штыковые на пулеметы. Сбрасывали бомбы в Югославии в 1999 году, а потом в там же сидели в замаскированных бункерах под бомбами коалиции. Кто бы ни готовил данную программу, но психологом он был великолепным и позаботился, чтобы ни один аспект военных действий не остался обделенным вниманием. При этом разработчики позаботились, чтобы нагрузка на психику нарастала постепенно. Сначала мелкие стычки первобытных людей, причем участия в них мы не принимали, только наблюдали со стороны. Потом защищали поселения древних англов от нашествия викингов. И дальше по истории. Осада и штурм средневековых замков, войны нового времени и бесконечные марши. Мировые войны и атомный век. Атака пиратских кораблей на земные научные станции и оборона городов. Штурмовые высадки на другие планеты и космические бои.
Это уже не только тренировка психики, мы даже принимали решения, когда мы вдруг оказывались командирами эскадр или десантных бригад, на практике постигая тактику и стратегию, наглядно наблюдая за последствиями ошибок. При этом зачастую мы с Феолой оказывались на противоположных сторонах, когда она командовала обороной планеты, а я должен был ее захватить. После таких тренировок всегда следовал «разбор полетов». Собиралась целая делегация из всех родов войск и начиналось обсуждение наших решений. Почему мы сделали так, а не вот так. Как допустили эту ошибку и не сумели воспользоваться ошибкой противника. Какие планы строили и почему, по нашему мнению, операции пошли не так, как планировали. Некоторые сражения разыгрывали по несколько раз с исправлением допущенных ошибок. Председательствовал же на них всегда один и тот же человек. Нам его представили как руководителя стратегического планирования сил обороны генерала Октавиана Несли. Говорил он мало, но каждое его слово, казалось, обладало весом черной дыры. Я ни разу не видел, чтобы с ним кто–то осмеливался спорить. Говорил ли он об ошибке или недочете в работе, незамеченной возможности или просто вставлял замечание. Никогда не решался и я. И не из–за какого–то там страха, а просто потому, что после его слов всегда удивляешься, как сам не додумался до такого очевидного решения. Иногда он вставлял замечания по результатам наших с Феолой боях на истребителях или по рукопашным схваткам. Я заключил, что он просматривает все записи наших с ней тренировок самым внимательным образом. Иной раз я ловил себя на том, что стараюсь не делать ошибок не потому, что хочу выиграть, а потому, что хочу услышать похвалу от этого человека. Странное чувство. Но это не слишком интересные занятия, хотя отбрыкаться от них не удалось. Нам просто указали, что они идут по прямому распоряжению Координатора. На этом спор и закончился.
На этот раз мы прикрывали отход основных сил эскадры после поражения у астероидного кольца в системе Флекс. Всем было ясно, что у прикрывающих сил практически нет шансов спастись. Но все также понимали, что если не пожертвовать частью кораблей, то погибнут все. Вот мы с сестрой и ещё шесть штурмовиков и должны были дать эскадре необходимое время для отхода…
Пожалуй, сегодняшнее испытание оказалось одним из самых тяжелых за все время. Дело даже не в том, что пришлось жертвовать жизнями ради спасения эскадры. Такое уже много раз было за время занятий. Но в этот раз особая ответственность, когда каждая выигранная секунда задержки спасала жизни сотням наших товарищей. Кажется, так нас учили ценить на войне каждое мгновение и познавать цену секундам. Есть и еще один плюс: судя по всему, сегодня разбора полётов не будет, поскольку от нас с Феолой не требовалось принимать каких–либо ответственных решений. Всего лишь сражаться. И еще потому, что я не видел генерала Октавиана Несли. Хотя даже на миг не сомневался в том, что запись этого боя он изучит самым внимательным образом.