Кристаллические слезы
Шрифт:
В голосе вулканца звучало раздражение, смешанное с беспомощностью и даже обреченностью. Кирк сам начал сомневаться в успешном завершении экспедиции, и это ужасно злило его. До последнего момента экипаж «Энтерпрайза» решал любые поставленные перед ним задачи с легкостью, быстротой и эффективностью, вызывая этим зависть у большей части офицеров Звездного Флота. Сейчас же, казалось, перед ними возвышалась непробиваемая стена.
– Попробуйте вот что, – заговорил капитан. – Мистер Скотт совершил небольшое открытие, пытаясь определить причину разрушения кристаллов дилития.
По знаку Кирка лейтенант Мендес включила запись субкосмического фонового излучения. Через несколько минут Спок взволнованно заговорил:
– Подождите, я приглашу мистера Мартэна. Пусть тоже послушает. По-моему, эти звуки очень похожи на «песни» тайгетян. Я хочу, чтобы маэстро лично подтвердил или опроверг мои подозрения.
Вскоре в эфире раздался равнодушный и усталый голос Мартэна:
– Я слушаю, капитан…
Кирк вновь дал сигнал Мендес включить запись. Было слышно, как маэстро подпевает и подсвистывает, видимо он уже не раз слышал звучащую мелодию. Внезапно он замолчал и секунду спустя закричал страшно возбужденным голосом:
– Вот оно! Вот оно! Еще! Дайте запись с начала!
Страстные вопли маэстро стихли, сменившись невнятным бормотанием: очевидно, Мартэн отошел от микрофона. Шепот и приглушенные голоса сменились громким смехом, аплодисментами и восторженными воплями, из чего можно было сделать вывод, что в лагере землян началось радостное буйство.
– Что там у вас происходит? – недоумевал Кирк, сожалея о том, что вынужден торчать на орбите, в тысячах миль от своих подчиненных, и не может призвать к порядку распоясавшуюся экспедицию.
– Вы поняли?! – пробивался сквозь общий гвалт растроганный голос Мартэна. – Мы сейчас слышали невероятно сложный мелодический рисунок, изящный и в то же время мощный и страстный…
– Спок! – взревел капитан.
– Я здесь, – ответил первый офицер.
– Кто-нибудь может сказать мне, что у вас, черт возьми, происходит?
– Кажется, на маэстро снизошло озарение. Мистер Мартэн, – обратился он к композитору, – если вы чуть-чуть умерите свой пыл, то я смогу узнать у капитана, где это Скотти раздобыл такую прекрасную музыку. Да тише вы, черти!
– О, да, капитан, нам жутко интересно узнать! – откуда-то издалека прозвучал голос музыканта.
– Скотт тщательнейшим образом исследовал повреждения в кристаллах дилития и вспомнил, что точно такие же повреждения появляются в стекле под воздействием мощного генератора колебаний. Ну, например, в оперном театре начинают позвякивать стаканы… Оставалось лишь найти этот мощный излучатель. Попутно в тех диапазонах частотного спектра, на которые мы никогда не настраивали свои приемники, мы обнаружили фоновое излучение в субпространстве…
– Капитан, распорядитесь, пожалуйста, чтобы лейтенант Мендес поставила запись еще раз, мы запишем ее и проанализируем на синтезаторе мистера Мартэна.
– Благодарю, мистер Спок. Я сам как-то не додумался до этого, – вновь раздался далекий голос маэстро. – Вот это будет эксперимент!
– Когда вы доложите о результатах? – торопил Кирк.
– Не знаю, капитан. Нам потребуется время, чтобы осмыслить информацию. Но мы дадим вам знать сразу же, как только обнаружим что-нибудь существенное. Да, и попросите доктора Маккоя спуститься в лагерь. Его присутствие будет очень полезно.
– Хорошо. Я прибуду вместе с ним.
– Не советую, капитан, – предостерег Спок.
– Да? Почему же? Вы боитесь, что я помешаю?
– Мне кажется, это будет опрометчиво. Может случиться всякое – помните растерянные глаза капитана исчезнувшего «Уондерласта»? Будьте уверены, сэр, мы проинформируем вас о каждом предпринятом нами шаге. Конец связи.
– Ну и ладно, – в сердцах бросил Кирк, вдруг почувствовав свою бесполезность. Несколько минут он сосредоточенно смотрел на приборную панель, затем вспомнил о просьбе Спока прислать доктора.
Спок держал в руках длинную распечатку, испещренную цифрами и графиками, и пытался вникнуть в их смысл. В палатку Мартэна набилось много народу. Присутствовали почти все члены экспедиции, пришла даже Кали. Спок распорядился послать за ней еще днем, считая, что не следует ничего скрывать от клингонов.
Мартэн сидел на кровати, уткнувшись в плечо Ухуры и закрыв глаза.
– Почему вы не ложитесь? – прошептала девушка, но натолкнулась на упрямый взгляд маэстро. Выйдя из палатки, она залюбовалась восходом первой из лун Тайгеты-Пять.
Спок нестерпимо долго изучал результаты эксперимента. Наконец, он откашлялся и произнес:
– Поздравляю вас, мистер Мартэн. Вам удалось схватить суть закономерности. По-моему, мы уже можем заключить ее в строгую математическую форму.
Задремавший было маэстро встрепенулся и гордо выпрямил спину:
– Нет. Пока что у нас в руках только фрагмент, сам по себе не имеющий никакого смысла.
– Но это – ключевой фрагмент. Он позволяет препарировать любую тайгетянскую «песню», что, в свою очередь, позволит нам проникнуть в образ мышления этих существ. Я бы сказал, что налицо явный прогресс.
– Согласен, что, владея кодом, мы сумеем составить общую картину из имеющихся кусочков мозаики, – пробормотал Мартэн, устало закрывая глаза. В эту минуту он был похож на ребенка, которого взрослые забыли уложить спать.
– Но откуда мы возьмем недостающие элементы? – недоуменно спросила Кали.
– У вас есть предложения? – зевая, поинтересовался Мартэн.
– Перед тем как обсуждать какие-либо идеи, давайте посмотрим на уже имеющиеся факты, – менторским тоном заявил Спок и поднял вверх указательный палец, словно профессор перед аудиторией. – Во-первых, нам известно, что фоновое излучение генерируется тайгетянами, для чего взрослые особи вырабатывают энергию. Во-вторых, те «песни», что мы слышим, являются частной, звуковой формой этого излучения, но мы до сих пор не знаем, что они означают. В-третьих, тайгетяне обладают способностью телепортации. Яркий пример тому – самоубийство океанской рыбы. В-четвертых, частоты их «песен» охватывают практически весь диапазон, а в открытом космосе превращаются в колебания неясной пока природы…