Кризис есть кризис: Лидеры российской и мировой экономики о путях выхода из кризиса
Шрифт:
– Возможно, это связано с тем, что ВЭБ никогда не называл компании, получившие финансирование в рамках этой программы. Почему Вы не раскрываете эту информацию?
– Мы оставили право обнародовать эту информацию за самими заемщиками. Между нами была достигнута неформальная договоренность на этот счет. Заемщики в тот момент вели переговоры с иностранными кредиторами, в ходе которых порой им было невыгодно признаваться в том, что они обратились за помощью к государству. На мой взгляд, правительство сделало все, чтобы оказать адекватную поддержку бизнесу. Но оно действовало не в режиме филантропической акции, а в рамках нормальных рыночных отношений. ВЭБ, выдавая кредиты, страховал свои риски, а стало быть, и риски государства.
– Это правда, что Вы вообще закрыли эту программу?
– По сути, с начала года мы остановились в приеме заявок. Потенциальные заемщики вправе обращаться в банк, тем более что 173-й закон (ФЗ «О дополнительных мерах по поддержке финансовой системы РФ». – Ред.) остается в силе. Но все прекрасно понимают, что ВЭБ уже не является единственным источником получения ресурсов. Программа приостановлена главным образом потому, что мы видим расширяющиеся возможности рынка для реализации иных схем рефинансирования. Так, у коммерческих банков появилась большая валютная ликвидность: порядка $20 млрд находятся на беспроцентных счетах в ЦБ. Поэтому ряд крупных банков, таких как Сбербанк, Газпромбанк, ВТБ, стали рассматриваться заемщиками как альтернативные институты по рефинансированию внешнего долга. Другие компании сочли возможным идти по пути реструктуризации задолженности через диалог с западными кредиторами. И в этом мы видим весьма правильный сигнал рынку.
Участники рынка и там, и здесь трезво смотрят на ситуацию. Они близки к осознанию того, что бизнес не может строиться исключительно на создании долговых пирамид и что бизнес заемщика должен быть понятен кредитору. Должна быть понятна финансовая модель и источники погашения задолженности в случае ее реструктуризации.
– Введение ВЭБом своих представителей в советы директоров компаний-заемщиков – действенная мера?
– Ключевые частные компании-заемщики обеспечили нам места в советах директоров: и «Русал», и «Норникель», и «Евраз», и ПИК. Но надо понимать, что участие в совете директоров в течение нескольких месяцев, конечно, не обеспечивает нас исчерпывающей информацией о деятельности компании. Скорее это достигается через участие в менеджменте, контролирующем стратегическое развитие, финансы, инвестиционную деятельность и т. д. Кстати, сейчас обсуждается возможность введения представителей кредиторов на руководящие должности в компании. Но, прямо скажем, далеко не все заемщики горят желанием допускать чужих в оперативное управление.
– Сколько денег уже вернули вам заемщики? Не так давно появилась информация о $2 млрд.
– В апреле, думаю, выйдем на такую цифру. Это в основном госкомпании, аккумулировавшие достаточные ресурсы для досрочного погашения либо получившие дополнительные доходы после реструктуризации своих долгов.
– Среди досрочно погасивших кредиты была «Роснефть»?
– Да, я это подтверждаю.
– Возобновление этой программы планируется? Ведь осенью объем заявок в ее рамках составлял порядка $100 млрд.
– Нет. В этом нет необходимости.
– Правда ли, что с начала года ВЭБ свернул еще одну антикризисную программу – поддержки фондового рынка?
– Мы израсходовали порядка 168 млрд руб. из выделенных на эти цели 175 млрд руб. из фонда национального благосостояния (ФНБ) и в соответствии с решением Минфина в конце прошлого года прекратили работать с акциями. Но считаем возможным продолжить работу с облигациями.
– Каков механизм принятия решений об инвестировании ВЭБом средств ФНБ в бумаги того или иного эмитента?
– По согласованию с Минфином наблюдательный совет ВЭБа утвердил процедуру использования этих средств на фондовом рынке. В частности, был определен список инструментов – как правило, это долговые бумаги ВТБ, Сбербанка, «Роснефти», «Газпрома», ряда других надежных эмитентов. Среди них есть и частные компании, но я бы не хотел оглашать весь список.
– Зачем ВЭБу понадобилось выпускать валютные облигации? Вы считаете, что рынку это по-прежнему нужно?
– Чтобы абсорбировать валютную массу у коммерческих банков и дать им возможность, приобретая эти облигации, использовать их в качестве залогового инструмента при получении рублевой ликвидности ЦБ. За счет полученных валютных средств мы компенсируем ЦБ золотовалютные ресурсы, выданные на программу рефинансирования. Мы сейчас выносим на рассмотрение наблюдательного совета вопрос об одобрении выпуска ВЭБом первого транша валютных облигаций на $1 млрд. Всего же мы рассчитываем привлечь с рынка порядка $5 млрд, хотя уверены, что емкость рынка гораздо больше.
– Программа выдачи ВЭБом субординированных кредитов банкам продолжится? В скорректированном бюджете-2009 на эти цели заложено 200 млрд руб.
– Нами уже выдано 257,1 млрд руб. на эти цели. Из них ВТБ получил 200 млрд руб., Россельхозбанк – 25 млрд руб., оставшиеся 32,1 млрд руб. – Альфа-Банк, НОМОС-БАНК, Ханты-Мансийский банк и Газпромбанк. Всего же программой предусмотрено выделение 450 млрд. На ближайшее заседание совета в конце апреля мы выносим заявки еще девяти банков на получение субордов на общую сумму порядка 10 млрд руб.
– Речь идет о госбанках?
– Нет, это все частные банки. Кроме того, сейчас активно рассматривается вопрос о том, чтобы поднять планку участия государства в субордах. До сих пор государство через ВЭБ предоставляло банку не более 15 % от размера его капитала при условии равного софинансирования акционерами либо самим банком. Теперь же ставится вопрос, чтобы ВЭБ в три-четыре раза увеличил размер субординированного кредита, не меняя при этом долю софинансирования. Правда, это приведет к тому, что оставшегося объема средств на суборды в 200 млрд руб. хватит на меньшее количество банков. Хотя лично я целиком и полностью поддерживаю планы государства сделать акцент на оказании содействия крупнейшим банкам.
Именно в этих банках сконцентрирован наибольший объем вкладчиков, и от их состояния зависит устойчивость всей банковской системы. Одновременно это будет подталкивать частные банки к сделкам M&A, что является вполне здоровым механизмом капитализации банковской системы. Иметь более 1 тыс. банков на нашу страну, на мой взгляд, неразумно.
Кроме того, мы согласовали с ключевыми министерствами дополнительные меры по повышению эффективности использования субордов. Мы настаиваем, чтобы после выделения ВЭБом средств ЦБ через своих комиссаров, направляемых в банки, которые пользуются господдержкой, занимался мониторингом их целевого использования в контексте кредитования реального сектора экономики.
– Сам ВЭБ из-за кризиса не перестал кредитовать реальный сектор экономики?
– Сейчас правительство решает вопрос о дополнительной капитализации ВЭБа на сумму 130 млрд руб., из них 100 млрд руб. пойдут на реализацию конкретных проектов. Ряд из них уже прошел апробацию на наблюдательном совете. Так, утвержден проект строительства крупного цементного предприятия в Ленинградской области, реализуемый группой ЛСР. Это связанный кредит в размере €237 млн, выделенный группой китайских банков. В самые ближайшие дни будем рассматривать проектно-сметную документацию по целлюлозно-бумажному комбинату в Красноярском крае. Мы в состоянии получать длинные и сравнительно недорогие кредиты, а будучи банком, который не стремится получать сверхприбыли, обеспечиваем кредитование на уровне заметно ниже среднерыночного – 7-15,5 % по рублям и 5,1-13 % в долларах.