Кризис есть кризис: Лидеры российской и мировой экономики о путях выхода из кризиса
Шрифт:
– Бывшие владельцы банков, подвергнутых санации, рассказывали, что предлагали для своих банков инвесторов, но АСВ их отвергло…
– Да, такие ситуации были, но мы никогда не давали отказ с ходу, а наоборот, могли пойти навстречу и выбрать именно этого инвестора. Но инвестор должен соответствовать определенным требованиям: прозрачность структуры собственности, устойчивое финансовое положение, наличие свободных средств, достаточных для внесения в капитал санируемого банка. Отказы инвесторам означают, что эти требования не соблюдались.
– В связи с кризисом произошли убытки от инвестирования агентством свободных средств. Не выявило ли это слабые места госкорпорации: АСВ получило страховые взносы в собственность
– Риски не зависят от организационно-правовой формы. Это во-первых. Во-вторых, мы не являемся частным инвестором. Вы о собственности правильно вспомнили. Средства, переданные АСВ, работают на публичные цели. И мы не распоряжаемся доходами иначе, как предусмотрено законом, и принять какое-то иное решение не можем. Все доходы, получаемые нами, идут в фонд страхования вкладов. А без инвестирования эти средства теряли бы на инфляции. Мы не совершили ни одной убыточной сделки. Произошла переоценка ценных бумаг в связи с беспрецедентным снижением их котировок на рынке. Но сами бумаги никуда не пропали! Например, у нас есть облигации «Газпрома», который при наступлении срока погашения заплатит по ним с выплатой купонного дохода. Уже по состоянию на начало второго квартала размер наших бумажных виртуальных убытков уменьшился на 44 %.
– Если понадобится эти бумаги срочно продавать для пополнения страхового фонда?
– Сначала несколько слов о нашем портфеле ценных бумаг. Доходность инвестирования средств фонда с учетом переоценки составила минус 14,8 %. Это лучше среднерыночного. В акциях у нас всего 5 % портфеля, это некритично, тем более что речь идет об акциях первого эшелона, где ни один эмитент не оказался в состоянии дефолта. Мы перестали вкладываться в акции, проанализировав состояние рынка за июль 2008 года. А по состоянию рынка за август мы перестали вкладываться в облигации, и все средства, получаемые в виде взносов банков и в виде погашения по ценным бумагам, стали аккумулировать на счете в ЦБ. Сейчас там размещено 14 % средств фонда, что превышает нормативы. В такой ситуации мы не допускаем, что бумажный убыток может стать реальным. Даже при наступлении крупного страхового случая мы можем быстро привлечь дополнительно к той сумме, которая у нас на счете в ЦБ, до 30 млрд руб. путем сделки репо. Но такой страховой случай маловероятен.
Стратегия и тактика
«Вопрос в том, по какой цене передаются активы банка»
– Почему прозрачность структуры собственности инвестора оказывается важнее, чем возможность спасти банк от банкротства?
– Я не могу эти факторы отделять друг от друга. Если мы не знаем собственника банка-инвестора, то как можно утверждать, что мы знаем его финансовое состояние? Я убежден, что банк, скрывающий собственника, не может быть устойчивым.
– Почему Вы не раскрываете количественные критерии отбора инвесторов, а также детальное содержание заключенных с ними соглашений, объем и формы оказанной финансовой помощи?
– Закон не обязывает нас раскрывать столь подробную финансовую информацию, а делать это в инициативном порядке мы не стали. Но если законодатели сочтут, что такая необходимость есть, и примут необходимые поправки в закон, мы, конечно, будем это делать.
– В арбитражном суде растет число обращений кредиторов – юридических лиц, оспаривающих частичную санацию банков (например, «Электроники»). Истцы считают, что в этом случае имеет место банальный вывод активов.
– Вы почему-то упускаете из виду другую сторону этой сделки – активы передаются вместе с обязательствами на эквивалентную стоимость. Вот если бы из банка просто забрали активы, тогда интерес кредиторов был бы нарушен. Я настаиваю, что при частичной санации защищаются интересы всех кредиторов. Наиболее наглядна ситуация с вкладчиками: они переводятся в здоровый банк и обслуживаются на прежних условиях. Но кредиторы третьей очереди, юридические лица, тоже выигрывают. Здесь вопрос в том, по какой цене передаются активы банка. Если бы сразу наступало банкротство, то активы банка все равно пошли бы на удовлетворение требований вкладчиков, но по более низкой, ликвидационной стоимости. Как только у банка отзывается лицензия, стоимость его активов резко понижается, а то и вовсе теряется.
– Позиция АСВ относительно дробления депозитов гражданами в проблемных банках далеко не во всех случаях поддерживается судами. Более того, многие считают позицию АСВ антисоциальной, поскольку вкладчики спасают свои кровные…
– Всегда есть люди, у которых сумма вклада больше, чем сумма положенного законом страхового возмещения, и у многих из них есть соблазн путем создания фальсифицированных счетов получить больше. Это приводит к появлению 100 % гарантии по вкладам, которая законом о страховании вкладов не предусмотрена. Напомню, у нас сумма средств населения в банках – более 6 трлн руб. Выплатить их в полном объеме не сможет ни одна система страхования вкладов. То, что вкладчики спасают свои кровные, никто под сомнение не ставит. Но, согласно действующему законодательству, застрахованную часть вклада вкладчик получит в виде страхового возмещения, а незастрахованный остаток – от конкурсного управляющего в процессе банкротства банка. Вкладчики являются кредиторами первой очереди, чьи требования, как правило, удовлетворяются в полном объеме.
– Согласно последним инициативам АСВ, фальсифицированными предлагается считать вклады, сформированные исключительно банковскими проводками за три месяца до отзыва у банка лицензии при наличии у него очевидных проблем с исполнением обязательств. Не слишком ли это категоричное решение проблемы?
– Всем же очевидно, что никаких новых средств в банк не поступает. Кстати, мы говорим только о предложениях, которые обсуждались на экспертном совете АСВ, ни в какие инстанции они не вносились. Интерпретация этого предложения нередко тоже неточна: мы не предлагаем считать дроблением любое размещение средств в банке, совершенное в трехмесячный срок до отзыва лицензии. Если вкладчик принес в банк «живые» деньги и разместил на счете – никакой фальсификации нет.
– Так Вы будете законодательно закреплять, что считать дроблением?
– Пока пришли к выводу продолжать бороться с этим явлением разъяснением и убеждением. И многие вкладчики в итоге возвращают все в первоначальное положение. В отношении иных случаев возбуждаются и расследуются уголовные дела, где основными фигурантами являются не вкладчики, а работники банка, чьими руками это все совершалось. Если банк в итоге обанкротится, такие действия могут быть квалифицированы не только как внеочередное удовлетворение требований кредиторов, но и как неправомерные действия при банкротстве. А руководство и учредители банка – привлечены к ответственности.
– Одно время суды стабильно удовлетворяли иски АСВ о привлечении банкиров, виновных в доведении банка до банкротства, к субсидиарной ответственности, но сейчас эта тенденция дала сбой. За последние несколько месяцев проиграно не одно дело.
– Вы торопитесь поставить нам отрицательную оценку. Действительно, был период, когда мы выиграли подряд целый ряд дел, а сейчас пару дел подряд мы проиграли. Но это свидетельствует только о том, что вопрос субсидиарной ответственности является очень сложным в том числе для самих судов. И я убежден, что рано или поздно идея привлечения к ответственности лиц, которые брали на себя обязательства, их не выполнили, да еще и активы выводили, пробьет себе дорогу. Мы видим понимание этого со стороны собственников и топ-менеджеров банков. Во многих случаях, когда банк признается банкротом, они приходят к нам и спрашивают: «Что мы должны сделать, чтобы к нам не было претензий?» Они разными способами принимают участие в погашении долгов банка, в том числе путем выкупа требований к банку конкретных кредиторов.