Кризис на Центавре
Шрифт:
– Капитан, я скажу начистоту. Катастрофа в Новых Афинах произошла вследствие того, что прежнее правительство допустило ряд непростительных ошибок. Причина заключается только в этом.
Перес скорчил недовольную гримасу, будто пациент стоматологического кабинета. Заметив это, президент набрал в легкие воздуха и воскликнул:
– Дэн! Сейчас не время пускать пыль в глаза! И я не боюсь никакой критики в свой адрес. Мы были слишком недальновидны, и это стоило миллиона жизней! Капитан, поймите меня правильно, это слишком тяжелый груз. Никто за стенами вот этого
– Я внимательно слушаю, сэр. Не волнуйтесь.
Президент перевел дух и начал свой рассказ.
– Около десяти лет назад на нашей планете сформировалась группа радикально настроенных граждан, быстро создавших скандальное и причинявшее много хлопот движение с громким названием “Лига борьбы за чистоту человечества”. Они никогда не имели большого числа сторонников, но искусно вербовали разного рода асоциальных личностей, устраивали митинги и распространяли провокационную литературу. Иногда закупали эфирное время на коммерческом канале.
– Кажется, я что-то об этом слышал, – припомнил Кирк. – Доходили слухи.
– Так вот, их лидером является профессор университета, ученый-физик по фамилии Хольцман. Исидор Хольцман. Больше он был известен как политический деятель, причем совершенно эксцентричный и не соблюдавший никаких норм поведения. Порой он буквально впадал в состояние блаженного идиотизма от сознания собственной значимости для кучки своих сторонников. А те, действительно, ловили каждое его слово и почитали, как святого. Хотя большинство нормальных людей считали Хольцмана просто психопатом.
– И он действительно был психически ненормальным?
– Официально – нет. Его никто толком не обследовал, и диагноз не был поставлен. К тому же наше гуманное законодательство запрещает насильно подвергать людей психиатрическому освидетельствованию только за политические убеждения. Как я уже говорил, по сравнению с другими общественными организациями в Лиге насчитывалось не так уж много истинных сторонников. И власти попросту не воспринимали их всерьез.
– Прошу прощения, господин президент, – вмешался Зулу. – Но какие цели преследовала эта организация?
Эриксон тяжело вздохнул.
– Лига предлагала так называемый курс на политическое обновление, согласно которому Центавр должен был выйти из состава Федерации и выслать с планеты всех граждан, не принадлежащих человеческой расе. Мало того – еще и всех “цветных”. За людей Лига считала только представителей с определенным цветом кожи. Прошу прощения, мистер Зулу.
– Значит, выходцы с Востока Хольцману с товарищами тоже не нравились? – поинтересовался пилот.
– Да. И негроиды тоже. Однако он намеревался терпеть всех, кто поможет ему воплотить в жизнь эту программу. Как вы понимаете, небелое население, как и представители других космических рас, относились к Лиге неприязненно. Это их подзадоривало еще больше.
Излагая факты, Эриксон расстраивался все больше и теперь говорил уже с меньшим воодушевлением.
– К счастью, в наше время немного найдется людей, разделяющих расистские идеи. Лично для меня является совершенно непонятной ненависть к людям с другим цветом кожи или формой глаз. А тем более, когда открыто уже столько миров, жители которых вообще не похожи на Homo sapiens.
– Оказывается, для некоторых это до сих пор норма, – мрачно констатировал Кирк. – Извините, сэр. Ну и что же дальше?
– В течение десяти лет Хольцман активно занимался агитацией и саморекламой. Власти смотрели на его выходки сквозь пальцы, и реальных шансов провести своего кандидата на выборах в Конгресс у Лиги практически не было. Люди неохотно покупались на бредовые посулы Хольцмана, и их брошюрки популярностью не пользовались. Такое положение дел, в принципе, устраивало наше правительство.
– Из этого следует, что вскоре произошли какие-то негативные изменения? Я правильно мыслю?
– Примерно месяц назад Хольцман обратился к бывшему президенту с просьбой об аудиенции. И вскоре добился встречи. Он потребовал для своей организации предоставления возможности более широко участвовать в политической жизни планеты, а так же изменения в составе кабинета министров. Причем подано это было в ультимативной форме, и срок определялся в течение месяца. Хольцман заявил, что Лига уже достаточно долго терпит гонения, и в случае невыполнения его требований Новые Афины будут стерты с лица земли.
Эриксон достал из кармана мятый платок и вытер им лоб.
– Президент, естественно, поднял на ноги всю службу безопасности и приказал взять Хольцмана под арест за угрозы в адрес правительства. Но тот сразу же заявил, что в случае его ареста столица будет уничтожена в тот же день. Президент, конечно же, не поверил этому, но решил подстраховаться и оставил Хольцмана на свободе. За ним была установлена слежка, однако ему часто удавалось запутать следы и уйти из-под наблюдения. У этого человека, как и у всякого параноика, было слишком хорошо развито чувство опасности.
– И все же, почему президент поверил в возможность совершения столь масштабного теракта? – спросил Кирк.
– Видите ли, капитан, несмотря на все свои странности, Хольцман все-таки был весьма талантливым физиком-ядерщиком. Поэтому президент и предположил, что этот сумасшедший действительно может вытворить какую-нибудь гнусность. Никто не знал, чем он занимался в последние годы, и перегибать палку не стоило.
Эриксон устало поднялся с кресла и, заложив руки за спину, сделал несколько шагов по залу заседаний.
– Но ошибка заключалась вовсе не в том, что Хольцмана отпустили, – продолжил он, возвращаясь на свое место. – Мы считали, что он угрожает применением радиоактивных веществ или организацией ядерного взрыва. Но оказалось, что замышлял он нечто иное.
– Хольцман использовал аннигиляционное устройство, – дополнил его рассказ Кирк, пристально глядя на министров. – Резонный вопрос, – где он взял антивещество?
– Этого мы не знаем, – упавшим голосом ответил Эриксон. – Натаниэль, может быть, вы проясните ситуацию?