Кризис жанра
Шрифт:
— Женя, ты не умерла? — спросил он, судорожно сглотнув.
— Пока нет, — буркнула я, — а ты чего такой?
— Я испугался, что ты умрешь, как мама, и тебя закопают, — признался он и всхлипнул.
— Не волнуйся, я этих сволочей всех переживу, — оптимистично заверила я, — можешь насчет меня не переживать.
— Это хорошо, что ты не умрешь, — вздохнул Александр, — но фея говорит, что с тобой что-нибудь может случиться.
— Не слушай ее. Она глупая, — ответила я, включаясь в игру. — У меня в детстве тоже была фея, болтала всякую ерунду, и мне пришлось от нее избавиться.
— Ты распилила ее бензопилой? — спросил Александр с серьезным видом.
— Нет, просто прогнала, — ответила я.
Осмыслив мою идею, Александр пробормотал себе что-то под нос и вслух посетовал, что хочет есть.
— Артема нет дома, — проворковала она нежным голоском, — он уехал.
— Когда приедет? — не отступала я. — У меня к нему очень важное дело. Я работаю на родственницу Артема и попутно расследую смерть его отца.
— О! — озадаченно воскликнула она. — Но ведь отец Артема умер от сердечного приступа. Артем мне говорил.
— Если муж сочтет нужным, он вам все объяснит, — заверила я. — Наверняка он просто не хочет впутывать вас в эту темную историю, потому что слишком любит.
— Да, точно, — счастливым голосом согласилась Ксения. — Он так переживает, но все в себе. Вот поехал на дачу, на рыбалку, чтобы немного развеяться. Завтра же похороны отца.
Ждать, пока Корноухов-младший появится дома, у меня не было времени, посему я пошла в атаку.
— Ксения, послушайте, мне сейчас очень нужны видеозаписи, которые делали у вас на свадьбе. Если бы я сейчас подъехала, вы бы могли предоставить их мне?
— Извините, но я не имела к этому отношения, всем занимался Артем, — с сожалением ответила Ксения. — При всем моем желании я бы не смогла вам помочь.
— А вы бы не могли подсказать мне адрес дачи, где Артем рыбачит? — испробовала я последний шанс.
— Это у Красного обрыва, прямо недалеко от дома отдыха, — ответила Ксения. — Улица Прохладная, дом шестьдесят один. Бревенчатый такой, под старину. Это дача его отца. — Потом, спохватившись, спросила: — А Артем меня не заругает, что я вам все это говорю? Я ведь вас даже не знаю.
— Поверьте, он будет вам только благодарен, — уверенно сказала я в трубку. Мы попрощались. Поменяв сим-карту на ту, по которой я принимала звонки, я заглянула на кухню. Юлия готовила завтрак у плиты, а Александр жевал горбушку черного хлеба, сидя на табуретке у окна рядом с Севой. Последний дожидался, пока Юлия закончит работу, чтобы отвезти ее в дом Агеевой.
— Я сейчас на десять минут отъеду, а вы, пожалуйста, дождитесь моего возвращения, — обратилась я к домработнице. — Если вас ждет Алиса Юрьевна, то подождет, ничего с ней не случится, дело очень важное.
— Ладно, дождусь, если надо, — с неохотой произнесла Юлия, яростно мешая жарившийся на сковородке лук. — Скажу Агеевой, что вы приказали. Сами потом разберетесь.
— Разберемся, — заверила я и предостерегла: — Дверь вообще никому не открывайте, хоть пожарные, хоть милиция, даже если скажут, что губернатор лично хочет с вами познакомиться. Повторяю, ни при каких условиях! При малейшей опасности звоните мне на сотовый. — Я записала ей на оберточной бумаге номер сотового и положила на стол.
— Только вы все равно не задерживайтесь, — с некоторым беспокойством проговорила Юлия, изучая бумажку. — Наговорили тут, аж жутко стало!
Я пообещала не задерживаться. Если что случится, то я смогу добраться к ним на помощь за пять минут. Бандиты жили совсем рядом. «Фольксваген» ждал меня у подъезда. Быстро проверив днище под капотом, я прыгнула на водительское сиденье и, запустив двигатель, надавила на газ, выруливая от дома. Настроение у меня было хуже некуда, поэтому ни маскироваться, ни особо готовиться я не стала. Захватила лишь револьвер, «сыворотку правды» да шприц. Если Кот с Баптистом откажутся со мной общаться, то им не повезет: множественные переломы гарантированы. Объехав дом, где жили бандиты, я притормозила с торца здания, проскользнула вдоль стены к первому подъезду, вошла внутрь. Поднявшись на лифте на девятый этаж, я выбралась на крышу. Прием был отработан до мелочей. Отмычка, замок снят, дверь
— Двинешься — разнесу башку. — Скосила глаза на дверь, в которой торчал нож. На двери красовалось еще с десяток ножевых отметин. Видимо, спьяну бандит тренировался в метании ножей.
— Сука, — прогнусавил Баптист, размазывая по лицу кровь, — ты мне за нос ответишь!
— Перевернись на живот, падаль, — я пнула его в бедро ногой, — живо, не заставляй меня отстреливать твое хозяйство.
Баптист испуганно замолчал и перевернулся. Я села ему на спину, уперла в затылок дуло револьвера, а другой рукой достала сначала пузырек с галлоперидолом, потом шприц. Прижав пузырек коленом к боку Баптиста, я заправила шприц и вкатила препарат в шейную артерию бандита.
— Что за дерьмо! — взвыл Баптист, вырываясь. — Что ты мне, тварь, вколола?
— Заткнись, — я слегка съездила ему по затылку рукояткой револьвера, — не дергайся, а то будет еще хуже. — Убрав шприц с психотропным средством в карман джинсового пиджака, я вкратце объяснила Баптисту ситуацию. Мне от него надо было узнать, кто их нанял, зачем и где можно найти остальных членов банды. Я пояснила, какие виды истязаний его ждут в случае отказа, а также описала мучительную смерть в конце от подключения к электросети посредством шнура от утюга. Как Баптист ни хорохорился, но вскоре, когда еще даже не начал действовать галлоперидол, из него поперли признания. По опыту работы в КГБ я знала, что некоторым допрашиваемым достаточно вколоть воды, сказать, что это «сыворотка правды», и они все выбалтывали, хотя до этого стояли насмерть. Объяснялся сей феномен тем, что подсознание измученных людей находило себе оправдание, чтобы прекратить допрос. У Баптиста же просто было слишком богатое воображение, к тому же он был трусоват. Нанял их с Котом некий Леонид. Они познакомились в баре в Пензе. Свел их кореш, с которым Баптист мотал первый срок за убийство по малолетке, — практически друг детства. Правда, последние лет десять он с ним не часто общался.
— Как фамилия твоего другана? — уточнила я.
— Не помню, кличка Фонарь, — ответил Баптист. Он сидел, привалившись к ножке стола.
Я сидела напротив на стуле.
— Для каких целей Леонид вас нанимал? — поинтересовалась я, поигрывая револьвером.
— Он велел не задавать вопросов, — признался Баптист. Он рассказал, что Леонид посулил им большие деньги, но в чем заключается само дело, объяснил весьма скупо. — Говорил так — выставляем одного лоха на бабки. На кону триста тысяч баксов. Каждому выходит по сто. — Дальше Баптист рассказал, что первым серьезным заданием было приложить меня в спортзале. До этого им поручалось наблюдать сначала за домом Агеевой, потом — за резиденцией Ивана Глебовича. Леонид щедро оплачивал накладные расходы, заверял, что скоро придется серьезно поднапрячься и загладить промах в спортзале. Однако, когда Баптист поинтересовался, к чему конкретно готовиться, заказчик сказал, что пока операция отменяется. Из сказанного я поняла, что Леонид держал бандитов на подхвате, если потребуется грубая работа. Возможно, в конце концов их вообще бы подставили, не заплатив ни копейки.