Кризисный центр "Монстр"
Шрифт:
– Остального там не много наберётся, – предупредил Гидеон, нехотя отходя от их столика, послав капитану предупреждающий взгляд.
Глубоко вдохнув, Элен прямо посмотрела на Шона.
– Я не могу знать, как бабушка выглядела в молодости: я выросла в детском доме, и мне никто не привёз семейные альбомы. У меня совсем ничего не осталось от бывшей семьи, только личные детские воспоминания, а в них бабушке больше лет, чем на этом фото. Откуда оно у тебя?
– Твоих семейных фотоальбомов и нам найти не удалось, это результат обработки более поздних фотографий с помощью
– Зачем тебе такая обработка? – обескуражено потёрла лоб Элен.
– Появились подозрения, что твоя бабушка отправилась следом за тобой в Соединённые Штаты, однако таможенники не подтвердили пересечение границы человеком с её паспортными данными. Более того, пожилые женщины, похожие на неё, границу тоже не пересекали: система распознавания лиц не нашла совпадений за последние четыре года. Я пообщался с Эрлом и интуиция нашептала мне, что не худо бы проверить, не приезжала ли в США твоя молодая бабушка. Именно этот момент сейчас проясняют по моей просьбе: пару часов назад мне прислали из лаборатории это фото и я перекинул его в миграционный департамент.
Замерев на месте, Элен анализировала новые сведения, стыкуя их с ранее известными и с заданными ей вопросами. Учитывая, что капитан Мур вместе с её шефом работают по делу маньяка «Гость со скальпелем», предположения вырисовывались самые мрачные...
– Подозреваешь, я пошла по стопам бабушки? А может, помогаю ей продолжать начатое в России? Есть основания для таких подозрений?
– Основания есть.
Элен припомнила телевизионные репортажи:
– Ночь первого убийства я провела в палате кризисного центра: за решёткой и под усиленной охраной.
– Магические охранки на тебя не реагируют, они тебя попросту не видят, как и в баре Гидеона.
– Откуда..., – начала Элен и сразу сообразила, «откуда»: – Денни! Соврал тогда про сломанные ворота! Так, причём тут Джули? Она одна из подозреваемых? И моя бабушка... ты полагаешь, она из Иных? Раз озаботился её внешним видом в молодости?
– Я рассматриваю все возможные версии.
Взяв в руки телефон с фото молодой блондинки, Элен скептически покрутила его в руках, потребовала показать прототипы. Скептицизм её усилился.
– Шон, если ты не забыл о моей специализации: я хорошо знакома с теорией и практикой старения живых организмов. Так вот, я точно знаю, что при современном уровне развития науки отклонение такого «воссозданного» фото от действительности достигает 20%.
– Лаборанты клянутся в 11%.
– Безбожно врут. Откат на десять лет назад уложится в столь низкую погрешность, но на двадцать и пятьдесят, да ещё с такой хлипкой основой – это фантастика. Ваши люди пытались найти мою бабушку в России?
– Пытаются до сих пор, но она как сквозь землю провалилась. Похоже, ты – единственный человек, который видел её после выхода из тюрьмы. Ты же её видела?
– Да. Поэтому и эмигрировала в США, на родину отца. Впрочем, я так понимаю, тебе моя биография отлично известна.
– Верно понимаешь. Ты читала уголовное дело о смерти своих родителей?
– Нет. Мне настойчиво рекомендовали не знакомиться с этими материалами. Я знаю, кто кого убил, этого мне достаточно. А ты читал и заметил... сходство? С нынешними убийствами?
– Не только я, но и наш судмедэксперт.
– Чёрт!!! Но это абсурд, бабушке за семьдесят, и она простой человек, как и я! Ведьмаки центра не нашли во мне никаких примесей!
– Как сказал твой шеф: «Окружающая нас действительность значительно шире наших представлений о ней».
«Ну конечно, Эрл в курсе всех дел. Он тоже подозревает во мне убийцу?» – Подозрения Шона она восприняла спокойно, а вот при мысли о подозрениях инкуба на душе стало горько, и тошно, что он за её спиной изучал её прошлое, её изувеченное детство.
– Ваш эксперт-психотерапевт не говорил, что у меня наследственная предрасположенность к убийствам? Или детская психологическая травма, приведшая к печальному результату? – глухо спросила она.
Ей опять не ответили, настоятельно спросив:
– За что Марко перевёл тебе деньги? За какие услуги?
– За какие услуги? – вспыхнула Элен. Какой смысл разговаривать с тем, кто не верит ни единому твоему слову?! – Естественно, за сугубо личные услуги! Я – самая дорогая проститутка Америки, не знал? Четверть миллиона за одну ночь – самый скромный из моих ценников.
Её лицо пылало, праведная злость клокотала в груди: она не сделала ничего плохого! Какого чёрта выворачивают наизнанку её несчастное прошлое и поливают её грязью, испортив замечательный вечер?!
– Прости. – Рука Шона выдернула её из-за стола, крепко прижав к сильной груди вскочившего мужчины. – Профессиональная деформация даёт о себе знать. Успокойся. Пойдём, потанцуем, музыка как раз медленная, умиротворяющая.
Задавив в зародыше желание послать капитана далеко и надолго великим, могучим русским матом, Элен заскользила по паркету под тягучий, томный блюз. Она давно научилась не действовать сгоряча, научилась отделять важное от второстепенного и сиюминутные чувства от тех, что приходят всерьёз и надолго. Найти маньяка – важно, а её попадание в списки подозреваемых – второстепенно, никто её огульно ни в чём не обвинит и за решётку без вины не посадит: ни шеф, ни капитан Мур не являются профанами в своём деле. И обида на шефа: насколько она обоснована? Он сам назначил ей телохранителя, подарил защитный кулон – она правда готова подумать, что парень-пума был приставлен, как шпион, а в кулоне – датчик слежения? Нет, не готова.
– Эрл считает, что ты невинна, как ангел, – словно подслушав её терзания, произнёс Шон.
– У меня такое открытое лицо? Шеф тоже всегда угадывает, о чём я думаю, – поморщилась Элен, скрывая радость от его слов, и продолжила логическую цепочку рассуждений о своём месте в списке подозреваемых: – Мы пришли именно в этот бар, поскольку оба убийства случались как раз в те ночи, когда я тут бывала? Хочешь проверить, сработает ли закономерность на этот раз?
О, кажется, ей удалось смутить бравого детектива. Шон кивнул и с лёгкой виной в голосе спросил: