Крокодил на пляже
Шрифт:
В этот момент раздались звуки популярной итальянской серенады. К мосту приближались три гондолы, в центральной из которых сидел певец. У него был неплохой голос, но в суете бурлящей вокруг жизни вся процессия выглядела, как декорация к мыльной опере. Тем не менее, туристы, заплатившие за эту бутафорию, внимательно слушали, и Саша вспомнил о собственных планах. Он достал
Туман понемногу рассеялся, небо начало проясняться и вскоре показалось солнце. Это улучшило его настроение, а пересчитав выручку, Саша решил, что воздух Венеции действует даже на туристов. Наверно, город не так уж опасно болен и совсем ещё не собирается умирать. Не исключено, что люди приезжающие сюда, вольют в него жизнь и помогут ему перейти в будущее так, как он помог старику перейти мост.
На заработанные деньги Саша купил Вересовой кольцо, а вернувшись в Москву, позвонил ей прямо с вокзала.
– Приезжай, – сказала она.
Саша тут же взял такси и через полчаса уже был около дома союза композиторов. Расплатившись с водителем, он вошёл во двор. В этот момент из окон нескольких квартир раздались звуки Чаконы. Саша этого не ожидал, он рассчитывал на более интимную встречу, после которой хотел подарить своей учительнице кольцо. Несколько секунд он стоял, глядя вверх, а потом достал свою скрипку и присоединился к играющим. Во дворе были люди, не имевшие отношения к музыке: мамы, сторожившие детей, пенсионеры, забивавшие козла и автолюбители, ремонтировавшие машины. Все они прекратили свои занятия и стали слушать, а когда импровизированный концерт закончился, устроили бурную овацию. Только после этого Саша поднялся на третий этаж. Людмила Николаевна открыла дверь. Он обнял её и начал страстно целовать.
– Тише, тише, – сказал Гротов, выходя из соседней комнаты, – ты должен сначала спросить разрешение у мужа.
– А вы не женаты, – ответил Саша.
– Пока нет, но заявление подали, – возразил Владимир Алексеевич.
Саша посмотрел на Вересову. Она кивнула.
Он с трудом натянул на лицо улыбку и сказал:
– Поздравляю. Я привёз вам подарок. Он достал кольцо и дал его Людмиле Николаевне. Затем очень коротко рассказал о конкурсе и, сославшись на усталость, ушёл.
В общежитии его опять встретил сосед и опять в качестве лекарства от плохого настроения предложил китайскую водку.
После следующего конкурса Саша остался во Франции, потом жил в разных странах и солировал в разных оркестрах. У него было несколько серьёзных романов, но семьи создать он так и не смог. От общих знакомых он знал, что Вересова родила сына, что у неё умер муж, что она по-прежнему преподаёт в консерватории. В Москву он приехал только через 15 лет.
***
И вот теперь он опять стоял у дома Вересовой. Двор за эти годы почти не изменился, та же детская площадка, тот же столик, за которым пенсионеры играли в домино, те же деревья, только машин стало гораздо больше. Они стояли везде: на газонах, на пешеходных дорожках, а одна даже на детской площадке.
Саша знал, что его учительница тяжело больна, жить ей осталось недолго, и она почти не встаёт с постели. Он хотел проститься с ней, но он даже не был уверен, что она всё ещё живёт в этой квартире.
Он поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь ему открыл мальчик лет 14, и увидев его, спросил:
– Вы новый врач?
– Нет, – ответил Саша, я ученик Людмилы Николаевны.
– Мама никого не принимает, – сказал мальчик.
– Скажи, что моя фамилия Каменецкий. Может, она меня примет.
– Подождите здесь, – ответил мальчик, и пошёл в спальню. Вересова лежала с закрытыми глазами, и он решил, что она спит. Будить её он не хотел. Она не вставала с постели десять дней. За это время она сильно изменилась и не хотела, чтобы её видели такой, как сейчас.
– Интересно, как старуха с косой возвестит о своём приходе? – думала Вересова, – заиграет реквием Моцарта? Или реквием Верди. Может, реквием Берлиоза? – она прислушалась к звукам, раздавашимся из гостиной.
Конец ознакомительного фрагмента.