Кронштадтский детектив

Мушинский Олег

– Нет.

– Значит, уже остыл, – вздохнула барышня. – Спасибо вам, Ефим Родионович, но пусть он лучше там сидит. Он оттуда добрее выйдет, чем из камеры.

– Вот как? – ответил я. – Что ж, пусть остывает, а мне, Маргарита Викторовна, кое-что проверить надо. Прогуляетесь со мной?

На ее лице отобразилась неуверенность.

– Простите, Ефим Родионович, думаю, сейчас я буду нужнее здесь, – сказала она. – А за меня не беспокойтесь. Дядя уже на вас всех собак спустил, теперь он до завтра не опасен.

Ступайте смело.

Честно говоря, не хотелось оставлять ее одну с этим башибузуком – на приказчика надежда слабая, – но барышня уверила меня, что с ней всё будет хорошо. Купец, конечно, будет ворчать, но к этому она уже привыкла, а до рукоприкладства дело не дойдет как минимум до завтра. Завтра же, если я проявлю должную расторопность в расследовании, купец уже должен будет сидеть в камере и ждать передачи его дела в суд.

Последнее меня слегла успокаивало, и всё же я покинул магазин с мыслью, что ни как сыщик, ни как рыцарь я сегодня что-то явно не на высоте.

ЗАВЕДЕНИЕ МАРТЫНА Я знал хорошо. Бывший моряк устроил что-то вроде «аглицкого клуба», на который быстро наложились российские реалии. Сейчас это был, скорее, ресторан. Далеко не из дешевых, но с приличным обслуживанием, отчего у Мартына предпочитали обедать те, кто не считал в кармане каждый рубль. А еще те, кто после еды был не прочь перекинуться в карты. Мартын никого не гнал, лишь бы они – это уже на французский манер было заведено – каждые полчаса хоть чего-нибудь, да заказывали бы.

До обеда время еще было, и посетителей, соответственно, почти не было. Я едва успел оглядеться, как рядом будто из ниоткуда возник официант. Выглядел он так, как не стыдно было бы выглядеть какому-нибудь чопорному англичанину. Не в смокинге, конечно – вместо него была аккуратная черная жилетка – но всё остальное – рубашка ослепительной белизны, брюки со стрелочками и лакированные туфли – куда больше подошли бы посетителю ресторана. Скажу даже больше: не каждому посетителю этого заведения удавалось похвастаться таким европейским шиком.

– Мартын у себя? – спросил я.

– Хозяин вышедши, – ответствовал официант, вложив в два слова столько провинциального акцента, сколько обычному провинциалу хватило бы на целую речь.

– Я подожду.

– Что заказывать будете?

– Свежие газеты и кружку горячего кофе.

Уточнять, что кофе должен быть по-настоящему горячим, у Мартына не требовалось. Когда я снял плащ, мой заказ уже ждал на столике. Прихлебывая обжигающий кофе, я бегло пролистал газеты, но ничего интересного на глаза не попалось. Международный перелет воздушных шаров официально закончился. В Берлине – точнее, под городом – благополучно финишировали одиннадцать экипажей. Еще трое потерпели крушение. Где до сих пор болтались остальные – газетчики не знали, и их это

нисколько не волновало.

– Надо же, – раздалось под самым ухом, – как летит время.

Рядом со мной стоял Мартын. Когда в детстве я зачитывался английской книжкой про Остров сокровищ, то тамошнего Джона Сильвера представлял именно в его облике. Правда, нога у Мартына была только сломана, но так неудачно, что он всё равно ходил с костылем.

– Да-а, – продолжал тем временем Мартын. – Был Ефимка – да весь вышел. Ефим Родионович, агент сыскной полиции. А давно ли бил мне стекла из рогатки?

– Во-первых, давно, – ответил я. – Во-вторых, здравствуйте.

– Здоров будь, – сказал Мартын, устраиваясь на стуле напротив. – Откушать пожаловал, или по делу купца Золотова?

Я хмыкнул. Слухи, конечно, у нас разносятся быстро, но чтоб настолько…

– Про купца-то откуда знаете?

– Видел случайно, как ты из его лавки выходил, – пояснил Мартын. – Про твою службу слышал, а сейчас зеленщик рассказал, будто бы племяш Золотова в канале утоп. Я, конечно, не агент, – он произнес это слово с ударением на «а». – Но сложить одно с другим сумею. Помнишь, как тебя с рогаткой вычислил?

– Вы мне до самой смерти напоминать об этом будете? – фыркнул я.

– А мне, старику, одни воспоминания и остались, – развел руками Мартын. – Как кофе?

– Отличный, – похвалил я.

– Это хорошо. А то привезли мешок из Голландии, хвастались, будто самый что ни на есть замечательный, только я ведь был в тех краях. Не растет там кофе. Вот и решил проверить. Стало быть, можно брать.

Я усмехнулся.

– Ладно, будем считать, что кофе проверить я вам помог. Теперь за вами очередь.

Мартын издал звук, который – будь он раз в десять тише – можно было бы окрестить хмыканием.

– А палец тебе, как и раньше, в рот не клади. Хорошо, Ефимка, то есть, прости старика, Ефим Родионович, с чем пожаловал?

Взгляд у Мартына стал внимательный, с прищуром, будто что-то внутри меня высматривал. Почему-то в детстве мне всегда казалось, что такой взгляд только у пиратов может быть, чтобы добычу в чужих трюмах видеть. Однако, поступив на службу, я быстро убедился, что таким хищным прищуром каждый второй чиновник похвастаться может.

– Скажите, Мартын, вы племянника Золотова – Андрея – хорошо знали?

– Да как тебе сказать? – Мартын задумчиво огладил реденькую бороденку. – Бывал у меня регулярно, но общаться мы почти не общались. Здоровался он всегда вежливо. Вот «до свидания» забывал говорить. Кушать редко заказывал. Цены, мол, у меня кусаются. А сам пятьдесят рублей за раз в карты спустить мог. Нет, не скажу, что он мне нравился. Вот сестренка у него – умница, а он – нет.

– Сестренка? Вы говорите о Маргарите Викторовне?