Кронштадтский тупик
Шрифт:
– Степанов вообще-то не бомж, - заметила Наташа, которую уже мутило от простонародной Лизиной скороговорки, бесконечных "говорит", "говорю" (у Архиповой получалось "грит", "грю"), от ее манер девицы из подворотни - любительницы пива, семечек и потных объятий с такими же полупьяными парнями. И неприятно было слышать, с какой злобой Елизавета говорит о Веселом поселке, представляя его чуть ли не клоакой. Да, конечно, там нет фешенебельного блеска, отличающего Невский проспект. Но и звания "трущобы" Поселок не заслуживает...
Она еще раз вспомнила свое мимолетное впечатление от Гусева в парке перед появлением Степанова. По манере держаться Богдан Данилович напоминал нахрапистого
– Кто "она"?
– спросила Наташа, прервав эмоциональную тираду Архиповой на полуслове.
– Та влиятельная женщина, которая со всеми вась-вась и с которой боролся Гусев? Мне интересно, что это за донна Корлеоне в Кронштадте завелась.
– Да какая она, - Елизавета снова выругалась, - донна, блин? Местная одна, раньше, говорят, овца овцой была, трусов лишних не имела, в латаных ходила, нищета бесштанная, когда училась, картохой приторговывала, говорят, всех обвешивала, как борзота, сдачу вечно зажимала, удивительно, как ей гирей никто по башке не дал, всякое говорят, а теперь раскрутилась, ясно, говорят, каким образом, тьфу!
– Елизавета еле сдержалась, чтобы не плюнуть по-настоящему, но пожалела розовый пушистый ковер.
– Небось все диваны обошла, а теперь, блин, звезду врубила! Блин!
Наташе захотелось схватить Елизавету за шиворот и потрясти, чтобы та прекратила злопыхать и назвала имя таинственной антагонистки Гусева. "Может, хоть с ней разговор пойдет легче? С Архиповой беседовать - проще марш-бросок двадцать километров в зимней снаряге с полной выкладкой бежать... От нее пока чего-то толкового добьешься, умаешься!"
– Да есть у нас одна, - Елизавета скривилась, - учительница, блин, звезды она зажигает! То картошкой торговала, потом в школе работала, какой-то самой зачуханной, в районе Дамбы, а теперь, блин, Фабрику звезд открыла! По телику ее показывают, все шишки местные к ней на презентухи ходят, ученики ее, - Лиза добавила пару крепких слов, - в кино и сериалах мордами светят, - девица даже поперхнулась от злости, схватила и залпом выпила пол-литровую бутылку "Аква минерале".
– Фамилия у нее самая простая была, то ли Чушкина, то ли Тютькина, а потом, блин, Амелиной заделалась! Графиня, блин! Тьфу! В школе работала, а в выходные в порту вертелась, - скривилась Елизавета, - с моряками шлялась. На зарплату-то учительскую не разгуляешься, а ей же, блин, хотелось жить красиво... Сейчас, блин, училку могут уволить за фотку в купальнике или за то, что она трусы покупает, а тогда, блин, всем пофиг было, что она мужиков в порту ловила! Мне Даня рассказывал, она, говорят...
– Лора Амелина-Фурштадтская?
– догадалась Наташа.
– Из школы "Райзинг"?
– она вспомнила передачу, которую они с Беллой краем глаза смотрели по местному каналу. Фамилия "Амелина" была именно оттуда.
– Во, вам премию надо, что ее фамилию без запинки выговорили, - восхитилась Лиза, - во зафигачила, язык сломать можно! Да, она самая. Школу она основала, звезды зажигает, - повторила Архипова с застарелой злобой, - кузница талантов, как же!
– А разве нет?
– спросила Наташа.
– Это неправда, насчет выпускников, ставших знаменитыми на сцене или экране?
– Ха!
– усмехнулась Лиза.
– Это все сказочки, что любая босота может с улицы прийти, честно учиться на пятерки и потом на Манхэттене с Деми Мур делиться секретами! Лорка только блатных продвигает, чьих-то деточек, когда надо с родителями влиятельными законтачить, она и давай его сыночка или дочку продвигать! Ах, талант, ах, перспективы! Фи! Или тех, кто ей бабки хорошие подкинул. А если ни блата, ни денег - то ей угождать надо по-всякому, в задницу целовать! А если ни блата, ни денег, и в ножки ей не кланяешься - то вылетишь кувырком со всеми своими пятерками и талантами, и фиг тебе, а не Манхэттен! Там целая наука, как, типа, неугодного выжить: замечаний накидают, двояков поналепят - и коленом под зад: иди, мол, рылом не вышел...
– в голосе Лизы прозвучала обида, и Наташа догадалась, что неспроста Архипова с такой яростью говорит о "Райзинге" и владелице школы. "Блата не было или денег? Или угождать Амелиной-Фурштадтской не захотела? Или просто способностей и усердия не хватало? Ты думала, что легко и без всяких затрат взлетишь в "звезды"? А не вышло. Без труда не вытащишь и рыбки из пруда, народная мудрость. Вот и злобится теперь. И наверное, потому она так восхищается своим Богданом: ведь он хотел заковать в наручники ненавистную "Тютькину или Чушкину", которая посмела исключить ее из школы. Если бы "Лорку" и впрямь повели под конвоем, Архипова считала бы это торжеством справедливости: мол, хозяйка "Райзинга" получила по заслугам за то, что не захотела сделать из Лизаньки суперстар!"
– Реально, так и есть, - словно прочитала ее мысли Лиза, - там страшные вещи творятся, в школе этой, мне Даня рассказывал, но без подробностей, сказал, типа, не мое дело...
– А зачем женщине такого уровня нанимать для расправы с неудобным человеком простого водителя?
– задумчиво спросила Наташа.
– У нее ведь есть и возможности, и связи для того, чтобы найти профессионального исполнителя.
– У нее спросите, - огрызнулась Архипова.
– И как могут быть связаны хозяйка школы актерского мастерства, и водитель автобуса?
– Да чтоб его на зоне прибили, - жалостно взвыла Архипова, начиная сморкаться в очередной ароматный платочек, - урод! Его дочурка, лягушка бездарная, тоже намылилась актрисой стать, но ведь тупая же и страшнее Аленки, вот и пролетела. Говорят, с горя квасит не просыхая на пару с папашкой. От него жена свалила, он до сих пор бухает, и дочка такая же...
"Да, словно мухи тут и там, ходят слухи по домам, - вспомнила песню Высоцкого Наташа, - это уж точно. Вот уже и из Василисы алкоголичку сделали..."
Наташа помнила недавний скандал вокруг памятника народной героине в Нововоронеже. Из-за какой-то деформации металла лицо девушки получилось пугающим, и после шквала негодующих обращений граждан скульптуру демонтировали. Но сравнить с этой "Аленкой" Василису можно было только от большой злости или невеликого ума. И работница автомастерской на алкоголичку не была похожа. Детство Наташи прошло в Крыму, на родине виноградников и агрофирм, и любителей горячительного девушка научилась распознавать с детства.
– Так ее папаша все подкаты делал, - шипела Лиза, - хотел, чтобы его лягушку в школу взяли, готов был Лорке ноги мыть и воду пить. Небось, она ему и закинула: мол, уберешь Даню, будет твоя чучела в кино, он и побежал, из штанов выскочил! Думал, реально все шито-крыто будет. Да Бог шельму метит, - злорадно сказала девица, - говорят, когда от ментов убегал, навернулся, весь переломался, башкой долбанулся, лежит теперь овощем и под себя делает. Мамаши в садике с утряка терли, - пояснила Елизавета.