Кронштадтский тупик
Шрифт:
– Спасибо, Наталья Викторовна, - сказал Андрей Корин, просмотрев видео, - вы нам очень помогли. Мы за этими пушерами-невидимками уже третий год гоняемся, но до сих пор не могли их ухватить; утекают, как вода сквозь пальцы. И как вы только вычислили эту Федяеву?
– Она подала заявление на сына медсестры, которая за сто тысяч согласилась убить Василису в больнице, - загибала пальцы Наташа.
– Она была в Адлере со студенческой труппой, когда пропал Анатолий Ковалев. Она на хорошем счету в школе, и директор Фурштадтская уже прочит ей блестящую карьеру после выпуска. Слишком много совпадений. И потом странно ведь, что "окно", которым воспользовался Анатолий, привело парня прямиком в засаду. Неужели канал был так плохо отлажен, что его координаторы допустили такой сбой? Другое дело - если Ковалева намеренно послали прямо в руки пограничникам, чтобы он вызвал огонь на себя. А в пакете, который он вез, скорее всего
– БЫЛА обеспечена, авадакедавра!
– рявкнула Белла.
– Если все так, как ты предполагаешь, играть она будет разве что в кружке самодеятельности на зоне!
– Я уже поставил засаду во дворе и отправил людей на задержание Федяевой, - сказал Андрей.
– Для начала - за распространение запрещенных веществ. А там уж попробуем расколоть на все остальное.
– Расколем, Коржик, поверь, - хищно оскалилась Белла.
***
Августа Федяева оказалась крепким орешком. Она, делая вид, что не понимает происходящего, оскорбленно смотрела на Минского: "Рыбин арестован? Нет? А почему? Найти не можете? Или вообще не искали? А меня прихватили, нормально, да? Он гуляет, а я виновата? Блин, прямо как в "Ворошиловском стрелке", жаль, нет у меня такого деда!". Потом заявила, что ее права нарушены, что видео снято незаконно и не может быть уликой, что она - несовершеннолетняя и у тех, кто на нее "наехал", будут большие неприятности. Августа тарахтела громогласной скороговоркой, не давая никому вставить ни слова, но против Беллы продержалась не более получаса.
– И все же давайте поговорим по душам, - сильный голос Измайловой в два счета перекрыл сорочий треск Августы.
– А че вам моя душа?
– теперь Федяева изображала недалекую деваху с рабочих окраин.
– Да, верно, вам и своя-то не особо нужна, - Белла села на край стола напротив Августы, покачивая длинной ногой в узких темно-синих джинсах и меховом полусапожке, - а зря. влипли вы, - Белла вздохнула, - крепко, и даже знание прав и законов вам не поможет. Человек, который за вами стоит, привык выбираться сухим из воды, наступая на чьи-то головы. Лягушка в притче о кувшине с молоком выбралась, взбив лапками масло, а ваш хозяин встанет на голову того, кто рядом, и выпрыгнет, утопив соседа. Вас устраивает роль трамплина? Или думаете, что вас в беде не бросят?
– Не бери на понт, чавелла, - вякнула Августа.
– "Место встречи" мы тоже смотрели, - вмешалась Наташа, - Удовиченко сыграла эту сцену лучше... А ваша хозяйка однажды так и выкрутилась, подставив вместо себя другую свою ученицу, такую же юную девушку. Та девочка так и не выдала ее, хотя и вынесла такое, чего я не пожелаю ни одной женщине. А в благодарность за это вчера ее дважды пытались убить. В первый раз - местная шпана. Во второй - мать вашего соученика из "Райзинга", Ивана Рыбина. Ей предложили помощь, пообещали замять дело с вашим заявлением, обвиняющим ее сына, и попросили за услугу сто тысяч рублей. И за эти сто тысяч женщина охотно согласилась сделать Василисе Степановой смертельный укол...
– Ну я тут причем?
– дернула узеньким плечиком Августа.
– Не надо было заявлять? Пусть Ванька дальше девчонок насилует?
– Августа, - негромко сказала Белла, - у следствия уже есть медицинская карта Ивана Рыбкина. Не так давно он перенес сильную простуду. Застудил, хм, сокровенные части тела, видимо, слишком долго сидел на поребрике... И на данный момент временно не способен сделать то, в чем вы его обвиняете.
– Да уж, вот так на поребрике можно без самого главного остаться, - подал реплику Андрей Корин.
– Мамаша его, небось, в карту бумажку вклеила, чтобы сыночка прикрыть, - тут же ответила Августа, - я же знаю, она медичкой работает...
–
– Гонялово, - Федяева слегка обмякла, лицо "поплыло", в тщательно подрисованных глазах блеснул испуг.
– Да Ванька всегда мачо такой, типа, круче крутого яйца...
– Наверное, только на словах, - ответила Наташа, - только матом орать и мог, компенсируя то, что ему сейчас недоступно по состоянию здоровья.
Августа молчала, и по ее лицу Белла поняла, что девица дрогнула. "Сейчас расколется", - шепнула профессиональная интуиция Измайловой.
– Я не знаю, зачем Ивана сажали на крючок, - произнесла Наташа, - наверное, готовились поручить какую-нибудь "непыльную работенку", как Анатолию Ковалеву. Но тут в больницу, где работает мать Рыбина, поступила раненая Василиса, и приготовленный крючок решили использовать, чтобы избавиться от нее...
– Ковалев? Толька?
– заерзала на стуле Августа.
– Да кто бы ему что поручил? Он же тупарь конченый...
– Этим и воспользовались, - ответила Наташа, - он даже не понял, какую роль ему отвели в Адлере, и в итоге сейчас лежит в больнице с тяжелыми ожогами и его собираются обвинить в участии в организованном наркобизнесе или транспортировке взрывчатых веществ...
Она говорила жестко и отрывисто, готовая рассказать все в деталях, не щадя чувства этой вертлявой быстроглазой девицы, думающей сейчас лишь о том, как бы выскочить из мышеловки, которая уже готова захлопнуться. И в эту ловушку Августа загнала себя сама. И пусть у девчонки вытянется ее красивое самодовольное личико, пусть притвора испугается по-настоящему, а не наигранно - жалости она не заслуживает. Наташа знала, что наркотики делают с людьми, как они за короткий срок превращают человека в безвольную развалину, иссыхающую и разлагающуюся заживо и лишенную разума. И эта "артистка" преспокойно раскладывала по тайникам дозы зелья, помечала закладки и рассылала покупателям, которые уже перевели ей деньги, координаты. Наверное, в уме она уже пересчитывала доход и собиралась на Новый год сделать новую прическу; дорогой маникюр; купить очередное платье от-кутюр и завеяться на тусовку в какое-нибудь дорогое и престижное местечко... "Дрянь. Жаль, нельзя вмазать ей по морде хорошенько", - Наташа вспомнила трагедию в семье своего армейского товарища. Два года они боролись с роковым пристрастием его младшей сестры, но не спасли. 18-летняя девушка едва не погибла от передозировки и стала "овощем". А кто-то вот так же на "заработок" сделал себе цветное мелирование, нейл-дизайн и весело провел время в пафосном клубе или на курорте, напевая "Без лоха и жизнь плоха"... Наташе очень хотелось увидеть этого человека в оптическом прицеле. "Как я понимаю Ворошиловского стрелка", - подумала она.
– Обвинение в клевете - это уголовная статья, - произнес Минский.
– Тем более что эта клевета содержит обвинение в тяжком преступлении.
– Статья 128.1, часть 5, - выпалила Белла, - до пяти лет можно схлопотать! И мать Рыбина не преминет потребовать для вас наказания по максималке.
– Яжемамка отбитая, - щелкнула пузырь от жвачки Августа, - в задницу своего Ваньку целовать готова. Блин, если я стану такой долбанутой, пристрелите меня!
– Я не яжемать, - негромко сказала Наташа, - скажем так, мать из меня не самая лучшая. Но если бы на моего сына возвели напраслину, я бы постаралась защитить его доброе имя.
Федяева что-то промямлила ей вслед, но Наташа уже вышла из кабинета следователя и направилась в курилку. Ей было невыносимо дальше терпеть общество этой накрашенной девицы с наглыми глазами, до треска затянутой в блестящие кожаные брючки и яркий свитер со стразами. Перед глазами стояла Василиса, у которой они с Беллой побывали накануне. В прошлый раз Лора Яковлевна решила приблизить к себе дочь своего верного "рыцаря" в юные годы в 16-м квартале, но не ту помощницу себе подобрала. Да, Василиса добра и отзывчива, весьма смышлена и поначалу рада была помочь старой подруге отца, когда та обращалась к ней. Но потом поняла, во что ее впутывает добрейшая Лора Яковлевна. Василиса осознала, что поневоле подставила некоторых "обезьянок", и стала отдаляться от "тети Лоры". Однако, даже попавшись в лапы Гусева, Василиса не выдала свою бывшую благодетельницу. Лора Яковлевна задействовала свои связи, чтобы вызволить Степанову из КПЗ. Также она умело воспользовалась ситуацией, чтобы выдавить из Кронштадта докучающего ей Богдана Гусева. Выйдя из клиники неврозов после нервных срывов и попытки суицида, Василиса забрала документы из "Райзинга" и переселилась за город, в голубой домик в частном секторе и устроилась работать на автобазе... Вспоминать о городе и своей несостоявшейся актерской карьере девушка не хотела.