Крот из Лэнгли
Шрифт:
Пользуясь поддержкой старого Президента Балагера, Гомес был неприкосновенен...
Малко переглянулся с полковником Диего Гарсиа. Больше ничего нельзя было сделать. Долгая облава на Пола Крамера закончилась ничем. ЦРУ не могло уже рассчитывать получить сведения от мертвого.
Оставалась его любовница, Карин Норвуд. Она не участвовала в попытке вывоза. Показания оставшегося в живых телохранителя абсолютно ясно свидетельствовали об этом.
— Где Карин Норвуд? — спросил Малко.
Полковник Гарсиа развел руками.
— Мы
— Следует произвести обыск на вилле, где прятался Пол Крамер.
Полковник Гарсиа огорченно улыбнулся.
— Произвести обыск? Это невозможно. Но мы можем попросить у сеньориты Маргариты Гомес разрешения посетить ее дом.
Конечно, это было не одно и то же.
— Пойдем туда сейчас, — попросил Малко.
В гневе Маргарита Гомес была еще красивее. Полковника Гарсиа и Малко провели в большую гостиную, роскошно обставленную Клодом Далем. Мебель Булля, глубокий белый диван в форме буквы L, позолоченные торшеры.
Маргарита Гомес сидела за низким столом в виде двух негров, держащих стеклянную плиту. Она была в лодочках на высоких каблуках, ее огромный бюст обтягивало платье из бледно-зеленого джерси. Ноздри ее раздувались, глаза метали молнии; она разглядывала полковника Гарсиа и Малко, как будто это были какие-то отвратительные насекомые, выползшие из-под пня.
Сандинистский майор вряд ли мог соскучиться с таким пылким созданием...
— Illustrissima senora [47] , — сказал полковник с максимальным раскаяньем, — я слишком хорошо знаю вашего отца, чтобы быть уверенным, что он не может совершить ничего противозаконного. И вы, разумеется, тоже. И все же...
47
Многоуважаемая сеньора (исп.).
Она бросила на него уничтожающий взгляд.
— Да кто ты такой! — воскликнула она, обращаясь на «ты» на испанский манер. — Конечно, я невиновна. Я оказала услугу другу, попросившему меня поселить эту пару в бунгало на несколько дней. Я с ними ни разу не говорила, а теперь они ушли...
Что касалось Пола Крамера, то он в самом деле ушел... Малко вмешался в разговор.
— Сеньорита, не могли бы мы осмотреть это бунгало?
Властным движением подбородка она указала:
— Это там. Вам от меня больше ничего не нужно?
На столе стояло хрустальное ведерко с бутылкой «Дом Периньона», но откупоривать ее она не собиралась...
— Мне бы хотелось встретиться с вашим другом майором, — сказал Малко.
Маргарита Гомес еще больше помрачнела.
— Это легко, — прошипела она. — Пойдите в посольство Никарагуа.
Ледяным кивком она попрощалась, но Малко снова обратился к ней.
— А та молодая женщина, вы не знаете, куда она могла уехать?
Ему показалось, что Маргарита сейчас вцепится ему в горло.
— Люди, которые были с ней, сказали мне, что она исчезла, — бросила она. — Что ее любовник ей осточертел. Я никогда не говорила с ней.
Затем она встала перед дверью, вызывающе покачивая бедрами. Полковник беспомощно переглянулся с Малко. Они зашли в бунгало, ничего, разумеется, там не обнаружив.
— Как вы думаете, что с Карин Норвуд? — спросил Малко.
Офицер жестом изобразил неведение.
— Это мне не известно, сеньор, может быть, она сбежала, как они утверждают. Либо они ее убили... Либо...
Его фраза повисла в воздухе.
— А сандинистский майор?
— Он обладает дипломатической неприкосновенностью. Самое большее, что мы можем, это потребовать его высылки...
Полковник Гарсиа, казалось, был искренне огорчен. Малко вспомнил о своем обещании. Как только они сели в машину с солдатом в каске за рулем, он вытащил из кармана толстый коричневый конверт и положил его полковнику на колени.
— Вы сделали все, что могли, — сказал он. — Вот то, что я вам обещал.
Полковник стыдливо опустил глаза.
— Вы настоящий джентльмен, сеньор, — взволнованно сказал он. — Да хранит вас Бог.
— Высадите меня у больницы, — сказал Малко, — я навещу своего друга.
От этого крамеровского дела у него остался привкус горечи. Он не сумел вернуть предателя. Крис был серьезно ранен, а Карин Норвуд исчезла. Похвастаться было нечем.
Крис Джонс спал в окружении трубок; рядом с ним стоял кардиомонитор. Медсестра подошла к Малко.
— Вы родственник?
— Друг. Как он?
— Не блестяще. Он потерял много крови и очень ослабел в ходе операции. Но он выкарабкается, если хирург «заштопал» все дырки в кишечнике.
— А иначе?
Она опустила глаза.
— У него может начаться сильное заражение.
— Эти обезьяны чуть не убили его, — произнес чей-то голос за спиной Малко.
Милтон Брабек, поглощавший сандвич, выглядел плохо: глаза у него покраснели. На ремне висел израильский «Магнум-44, Орел Пустыни».
— Он с вами разговаривал?
— Нет. Надо попросить самолет и перевезти его. Они утверждают, что в настоящий момент его нельзя трогать. Этот мерзавец сильно покалечил его...
Малко посмотрел на восковое лицо Криса Джонса. Такое когда-нибудь должно было случиться, учитывая опасности, которым они подвергались. И он сам тоже однажды оказался на больничной койке с нулей в теле... Всегда думаешь, что такое случается только с другими...
— Я займусь этим, — сказал он. — Вы останетесь тут?
— Да. Чтобы он не был один, когда очнется.
Потрясенный, Малко спустился вниз. Уже двадцать лет он работал с Крисом. С их первой совместной командировки в Стамбул им часто приходилось рисковать жизнью, и его очень угнетало ранение телохранителя.