«Крот» в генеральских лампасах
Шрифт:
После такой оценки Поляков трижды, не согласовывая с Центром, выезжал с Диллоном на охоту в предгорья Гималайского хребта и передал ему много шпионских сведений. О своих поездках на охоту или рыбалку он ставил в известность только своих подчиненных. Засевшая в голове обида на Центр за несправедливые критические замечания о его работе не давала ему покоя около месяца, и в конце концов он написал рапорт о предоставлении ему отпуска.
Перед тем как выехать в Советский Союз, он провел встречу с Диллоном. Пол, опасаясь, что Бурбон может по не зависящим от него причинам не возвратиться из Москвы, проинструктировал его на всякий случай о необходимости
— добыть полный перечень задач военно-промышленного комплекса на 1974–1976 годы;
— получить по возможности списки выпускников Военно-дипломатической академии за последние два года;
— сделать фотокопии учебника «Стратегическая разведка»;
— переснять все недостающие номера Информационного бюллетеня ЦК КПСС за 1973 год и за первую половину 1974 года.
За день до отъезда в отпуск Поляков сделал несоизмеримые с его денежным довольствием закупки различных дорогостоящих подарков и сувениров. Приобрел стереофонический двухдорожечный магнитофон, серебряный сервиз, спиннинги, золотые кольца со вставками из бриллиантов, авторучки «Паркер», «Шефер» в позолоченных корпусах и кое-что по мелочи для офицеров, которые раньше оказывали ему кое-какие услуги.
Поляков знал, что от руководителей разведки всегда зависело и зависит многое в карьере любого сотрудника его военного ведомства, и поэтому из каждой загранкомандировки или при уходе в отпуск он привозил им из-за рубежа дорогостоящие подарки, которые они охотно принимали. Может быть, поэтому в Полякове укрепилось брезгливое чувство к продажности некоторых своих начальников. И потому, возвращаясь из отпуска к местам службы за кордоном, он предавал их с большой легкостью и характеризовал как недалеких и продажных людей. Закладывал он всех, кроме начальника ГРУ, генерала армии Петра Ивановича Ивашутина, на которого у него не было прямого выхода и которого он очень опасался только из-за того, что тот работал раньше первым заместителем председателя КГБ СССР.
Подарки же для руководящего персонала в Москве ему давали американцы, которые по-прежнему не совсем понимали мотивов его сотрудничества с ними и потому не на все сто процентов доверяли ему. Поляков чувствовал это и, теперь уже не обращая никакого внимания на комплекс неполноценности своих операторов, держался перед ними всегда уверенно, без угнетенности финансовыми проблемами, хотя в деньгах его семья иногда нуждалась. И посему его супруга вынуждена была учительствовать в посольской школе. Работая же в Москве между загранкомандировками, Поляковы имели всегда столько, сколько необходимо было для жизни, ничем не выделяясь среди остальных своих коллег.
Находясь дома в отпуске, Поляков без особого труда выполнил задание Пола Диллона — собрать интересующие ЦРУ сведения. Перевозить же через границу непроявленную фотопленку со списками выпускников Военно-дипломатической академии и секретного учебника «Стратегическая разведка» он не решился и заложил все это в тайник на улице Богдана Хмельницкого. Убедившись, что тайник изъят сотрудниками посольской резидентуры ЦРУ, Поляков улетел в Индию.
Вернувшись в Дели, он попросил полковника Кинга известить Диллона о своем приезде. На очередном протокольном мероприятии Кинг передал Бурбону, что явка ему назначена в отеле «Оберой» через два дня.
На состоявшейся через два дня встрече Диллон поблагодарил агента за успешное выполнение задания в Москве и раскрыл ему вторую «козырную карту», нацеленную на изучение и разработку еще одного сотрудника посольства — сержанта Роберта Марциновски.
— Он должен фигурировать
Поляков, подумав, ответил:
— Это не вопрос. Скажите мне честно: я могу серьезно рассчитывать на него? Могу ли я завтра сообщить в Центр о нем как о возможном кандидате на вербовку, со всеми его установочными данными?
— Можете. И не только о нем. Можете проинформировать Центр и о знакомстве на дипломатическом приеме в посольстве Великобритании с представителем крупной американской компании «Нортроп» Уолтером Вильямсом. Сообщите, что он периодически, пять-шесть раз в год, бывает в Индии и мог бы быть полезен вам по линии технической разведки. Чтобы создать видимость вашей успешной работы здесь, вы можете завтра же запросить санкцию и на «вербовку» лично меня. Я даю вам на это согласие, — лукаво улыбаясь, добавил Пол. — Уверен, что благодаря нашей с Кингом операции по «подставе» вам сразу трех американцев — Марциновски, Уолтера, Диллона — вы будете теперь купаться в лучах славы в ГРУ. Полагаю, что вы отработаете потом все это с лихвой?
Недовольно передернув плечами и щелкнув пальцами, Поляков торопливо ответил:
— А по-моему, я давно уже отработал все с лихвой!
— Да, это так, — вынужден был признать Диллон. — Поэтому мы — Марциновски, Вильямс и я — даем вам добро на нашу «вербовку». При условии, что с одним из нас троих вы должны работать по-настоящему серьезно, то есть по всем правилам разведки, конспиративно.
— С кем именно?
— С Риносом.
— О’кей. Уверен, что мои кабинетные начальники в Центре проглотят любую вашу наживку.
— Мы тоже надеемся на это, — польстил ему Пол.
Тогда же Диллон от имени Риноса снабдил Полякова политической информацией о попытках китайского вождя Мао Цзэдуна сколотить блок небольших государств якобы для совместной борьбы против стран-гигантов — СССР и США.
— А по истечении некоторого времени, — продолжал Диллон, — вы можете передать в Москву от имени того же Риноса не менее важные сведения о намерениях Китая заключить договор с Вашингтоном об экономическом сотрудничестве и вызвать столкновение Америки с СССР, побудив Россию первой начать войну против США. А чтобы заинтересовать ваш разведцентр в кандидатуре Уолтера Вильямса, проинформируйте ГРУ о переданной якобы именно им информации о блокаде и минировании Соединенными Штатами северовьетнамских портов.
И хотя эти сведения были устаревшими, тем не менее в ГРУ заметили нацеленность делийской резидентуры на добывание информации по Китаю, а также обратили внимание на активность резидента по установлению оперативных контактов с американцами. С учетом этих обстоятельств в 1974 году на него было подготовлено представление на присвоение звания генерал-майора. Но от подписания этого представления начальник Второго управления ГРУ генерал-лейтенант Константин Егорович Сеськин уклонился — в тайниках своей души он, как и генерал Гульев, тоже подозревал Полякова в предательстве разведчиков-нелегалов и агентов из числа иностранцев. Однако это звание было все же впоследствии ему присвоено.