Кровь драконов
Шрифт:
— Где антибиотик? — Он яростно уставился ей в лицо.
— В безопасном месте, — ответила Цветок Ветра.
— Дайте его сюда! — потребовал Тьеран и протянул руку. — Сейчас же.
— Почему так срочно?
Лицо Тьерана перекосилось.
— Он… он… он же два дня пролежал под этим завалом! Заражение началось еще до того, как его нашли. Он сгорел от лихорадки, прежде чем я сумел добраться туда!
Цветок Ветра почувствовала, что ее затрясло.
— Он был хорошим человеком.
Тьеран с прежней яростью смотрел
— Дайте его мне! Я кого-нибудь найду — М'халла или еще кого, неважно. Мы перескочим в то время — зря вы думаете, что я об этом не знаю, — и мы спасем его. Мне очень нужно это лекарство!
— Время нельзя изменить, Тьеран, — мягко сказала Цветок Ветра. — Даже для спасения твоего отца. Это невозможно.
Тьеран напрасно упрекал наставницу. Она сама давно уже рассказала Тьерану, что драконы умеют не только практически мгновенно перемещаться через Промежуток из одного места в другое, но также попадать и в другое время. Однако драконы подчинялись правилам и парадоксам путешествия во времени точно так же, как и все существующее в пространственно-временном континууме. Сделать несбывшимися те события, которые уже произошли, невозможно.
— Как бы ты ни хотел, тебе не удастся изменить прошлое, — сказала Цветок Ветра.
Тьеран жалобно сморщился и склонился над совсем крошечной рядом с ним старухой.
— Вы же сами говорили, что он всегда будет рядом. Что мы будем все время видеться друг с другом. Вы говорили… А меня там не было! Я не мог помочь ему, я не был рядом с ним!
Призвав на помощь всю свою внутреннюю силу, Цветок Ветра напрягла спину и поддерживала большого и тяжелого парня, пока он изливал на нее свое горе и негодование.
— Мне тоже будет его не хватать, — сказала она немного погодя. — Он был хорошим человеком. И хорошим ботаником. Если бы ему еще немного подучиться…
— Подучиться! Именно так вы и меряете людей! — взвился Тьеран. — Я знаю, как вы на меня смотрите! Не как на жалкого урода со шрамами, а просто как на способного студента, да? И что же я изучаю? Утраченное искусство, уже сейчас забытый способ делать неизвестно что — и все это только ради вашего удовольствия!
— Твой отец хотел, чтобы ты…
— Мой отец умер, — перебил ее Тьеран. — И теперь только вы одна хотите, чтобы я изучал все эти генетические глупости. Зачем-то соединял гены, которые мы не можем даже увидеть! Последний электронный микроскоп сдох еще в прошлом году — может быть, вы об этом забыли? — сдох, судя по всему, окончательно и бесповоротно. Что же теперь устраивать мутации, не зная, как и зачем? Без всякой цели? Просто для развлечения?!
Он резко отскочил от старухи и бегом припустился по коридору. Отбежав на изрядное расстояние, он остановился, оглянулся на старуху через плечо (левое!) и крикнул:
— Можете заставить Эморру убрать все это. Все равно вы издеваетесь над ней, как над рабом каким-нибудь!
Цветок Ветра
— Ты так и не научилась обращаться с детьми, Цветок Ветра, — горько пробормотала она.
— Мама! Что ты делаешь? — испуганно воскликнула Эморра, войдя в комнату матери.
— Убираю! — ответила Цветок Ветра. Она стояла на четвереньках на полу и осторожно, по одному собирала осколки стекла в мусорное ведро.
— Что случилось? Где Тьеран? — спросила Эморра.
— Случился Тьеран. Не знаю, — ответила Цветок Ветра. Она взглянула снизу вверх на свою и без того высокую дочь, стараясь согнать с лица малейшую тень торжества. — Его отец умер, прежде чем он добрался до места. Тьеран хотел переместиться во времени, чтобы спасти его антибиотиком.
Эморра ахнула и широко раскрыла глаза.
— Но ведь этого нельзя сделать, правда?
Цветок Ветра вздохнула, используя один из самых эффектных своих приемов.
— Да, нельзя, и ты должна отлично это знать.
— По крайней мере, такого нет в литературе, — ответила Эморра; щеки молодой женщины вспыхнули, как только до нее дошел завуалированный упрек матери. — Мама, что толку изучать временные парадоксы, раз они все равно не могут случиться? Гораздо важнее передавать стабильные фундаментальные знания, чем ломать голову над эзотерическими проблемами. — Эморра сразу перескочила на любимую тему и, как всегда, начала делиться с матерью своими мыслями. — Песни, которые люди будут запоминать и петь, классическая устная традиция, вот на что мы должны положиться.
— А чем же плохи книги? — язвительно поинтересовалась Цветок Ветра.
Эморра нахмурилась.
— Ты же знаешь, — мама, как я люблю книги, — сказала она с глубоким вздохом. — Но попробуй-ка найди мне хотя бы одного человека, у которого хватит времени заниматься их производством. Книгопечатание — сложная трудоемкая промышленность. Посуди сама, сколько здесь процессов, начиная от лесоповала и кончая изготовлением краски и сшиванием страниц, а ведь многими делами просто нельзя заниматься в то время, когда падают Нити.
— Как легко свалить все на Нити, — сказала Цветок Ветра. — Из-за них мы ничего не можем сделать, значит, остается только петь!
Эморра подавила стон отчаяния и замахала руками, сдаваясь.
— Пожалуйста, давай не будем начинать снова. Цветок Ветра кивнула и указала на помойное ведро.
— Это уже полное. Принеси-ка мне другое.
Эморра нахмурилась и, резко наклонившись, подхватила ведро. Когда ее шаги затихли в отдалении, Цветок Ветра сжала губы в тонкую ниточку и заставила себя сдержать рвавшийся наружу вздох. Боль, сказала она себе, боль — вот к чему мы в итоге приходим. Интересно, у тебя, мама, было так же?