Кровь и лед
Шрифт:
Собаки рванули вперед. Старт получился не таким гладким, как обычно, и сани натужно заскользили по снежному насту. Пара-тройка лаек по-прежнему нет-нет да и глядела себе за спины, как будто опасалась, что сзади на них кто-нибудь нападет, поэтому Данцигу приходилось все время нещадно дергать за поводья и покрикивать на псов.
Интересно, столь необычное поведение собак вызвано исключительно тяжестью груза или чем-то еще, недоумевал Майкл.
— Пошли! Пошли! — закричал Данциг, когда полозья оказались на голом льду, и собаки рванули вперед.
Набрав скорость, нарты заскользили гораздо легче, и
Сколько Майкл ни стоял в душе под струями горячей воды, глубоко внутри он все равно ощущал очаг холода, время от времени заставляющий тело судорожно вздрагивать. Когда пар в душевой достиг немыслимой концентрации и Майкл перестал что-либо видеть на расстоянии вытянутой руки, он перекрыл воду и энергично растерся одним из свежих полотенец, которых тут было всегда в избытке. Плечу, которое он вывихнул в Каскадных горах, приходилось уделять особое внимание. Былая травма периодически доставляла неприятности, и плавание в таком тяжелом гидрокостюме в полярных водах вновь заставило ее напомнить о себе.
Он вытер полотенцем запотевшее зеркало и кое-как распутал отросшие черные волосы. Перед отъездом из Такомы он, казалось, предусмотрел все, а вот машинку для стрижки волос совсем забыл. В общем, выглядел Майкл сейчас необычайно косматым. Строго говоря, подстричься он мог — один из сотрудников базы по совместительству работал парикмахером, — да только, как успел убедиться Майкл, на станции Адели всем было наплевать, кто и как выглядит. Бетти с Тиной запросто расхаживали в мужской одежде, с растрепанными волосами, свисающими вниз неопрятными белокурыми прядями, а большинство мужчин выглядели как пещерные жители. Почти все с бородами, усами и длинными вьющимися бакенбардами, которые были в моде еще во времена гражданской войны. Хвосты на затылке были распространены не меньше, особенно среди лысеющих «пробирочников» вроде ботаника Экерли, который так редко высовывался из своей лаборатории, что получил прозвище Призрак. Что касается Данцига, то, помимо ожерелья из моржовых клыков, он носил еще браслет из косточек и штаны, которые самолично сшил из шкуры оленя. Диковатый вид здешних обитателей напомнил Майклу шутку, услышанную им в баре от одной посетительницы во время поездки на Аляску: «Ассортимент — будь здоров, а с качеством — полный завал», — сказала она тогда, разглядывая мужчин в зале.
Майкл мечтал о сытном горячем ужине, но перед тем как пойти в буфет, решил заскочить в комнату со спутниковым телефоном и позвонить своему редактору на домашний телефон.
На дальнем плане слышались звуки баскетбольного матча по телевизору, но когда Гиллеспи понял, что звонит Майкл, а не какой-нибудь менеджер рекламного агентства, моментально приглушил звук.
— Ты как? С тобой все в порядке? — спросил он.
Майкл помолчал секунду-другую, собираясь с мыслями, затем ответил:
— Лучше не придумаешь. Ты сидишь?
— Нет, и вроде не собирался, а что?
И Майкл рассказал максимально спокойным и размеренным тоном — ему не хотелось, чтобы Гиллеспи решил, что на Южном полюсе журналист
— Ты меня слышишь? — спросил наконец Майкл.
— Это не розыгрыш?
— Нет, не розыгрыш.
— Хочешь сказать, все это правда?
На другом конце провода раздался тихий «бип» микроволновой печки.
— Чистой воды. Кстати, я не сказал, что это я обнаружил женщину…
Кажется, Гиллеспи уронил трубку на кухонный стол. Сквозь электрический треск Майкл смутно различил оханье и раздосадованное бормотание. Наконец голос редактора снова зазвучал в трубке:
— Господи Боже… Это феноменально! У тебя и фотографии есть?
— Есть, и будет еще больше.
— Говорю тебе, Майкл, если все это правда…
— Можешь не сомневаться, — оборвал его Майкл. — Я видел девушку собственными глазами.
— Тогда нам гарантирована национальная журнальная премия! Если мы подадим материал как надо, то запросто утроим тиражи. Ты мог бы выступить в «Шестидесяти минутах», а потом написать книгу и даже продать права на экранизацию нескольким киностудиям…
Он продолжал тараторить в том же духе еще минуты две, после чего связь внезапно прервалась, и Майклу пришлось терпеливо ждать, когда она восстановится. Когда связь восстановилась и Майкл объяснил редактору, что местный телефон работает лишь в определенные часы и сейчас кто-то наверняка дожидается очереди позвонить, тот наконец отпустил журналиста. Судя по взволнованному голосу, редактору срочно требовался глоток спиртного.
Ну а Майклу срочно требовалось поесть. Он чувствовал, что если немедленно не попадет в столовую, то от голода потеряет сознание.
В буфете он наполнил тарелку горячим паровым мясом в остром соусе с красным перцем и фасолью, взял кукурузный хлеб и сел за стол рядом с Шарлоттой. Глянув на тарелку, та одобрительно кивнула и сказала:
— И рекомендую запить все это горячим вишневым коблером. [15]
— Так и сделаю, — ответил Майкл, приступая к еде. — Что-то я давно Дэррила не видел. Он, случаем, не обиделся из-за того, что ты запретила ему нырять?
— Нет. Думаю, он быстро это пережил. Дэррил торчит у себя в лаборатории.
15
Крепкий алкогольный напиток, с добавлением сиропов (или ликеров), фруктовых соков, а иногда и свежих фруктов и ягод.
Майкл взял ломоть кукурузного хлеба, густо намазал его острым соусом и целиком отправил в рот.
— Я не против того, чтобы ты хорошенько прогрелся, — заметила Шарлотта, — но надеюсь, мне не придется выталкивать из тебя этот кусман по методу Геймлиха.
Майкл сбавил темп поглощения пищи и, тщательно прожевав кусок, небрежно поинтересовался:
— Ты уже в курсе, как прошло сегодняшнее погружение?
Он не знал, счел ли Мерфи нужным причислить доктора к кругу осведомленных, поэтому не стал раскрывать секрет.