Кровь и ложь

Вильденштейн Оливия

— Он просит тебя зайти, Несс, — сказал Грег.

ГЛАВА 34

Я так резко вздохнула, что даже закашлялась.

— Он хочет меня видеть?

Грег кивнул, а Лукас и Мэтт обменялись молчаливыми, тяжёлыми взглядами.

— Ты же останешься, Грег? — спросил Лукас.

— Конечно.

Лукас пригвоздил меня взглядом своих голубых глаз.

— Пока один из нас не вернётся.

Интересно, Лукас боялся,

что я закончу то, что не удалось сделать пуле, или боялся, что Лиаму может понадобиться врач? Я надеялась, что последнее. К сожалению, Лукас и Мэтт имели полное право мне не доверять.

— Я побуду здесь, — Грег сел на диван, а затем взял большую книгу с кофейного столика из кованого железа. "История Волков".

Интересно, упоминались ли в ней оборотни?

— Мы вернёмся через полчаса максимум, — сказал Мэтт.

— Всё хорошо, — сказал Грег. — Я сегодня не на дежурстве.

Значит, он и правда был настоящим доктором.

Он положил ноги на столик и притворился, что его очень заинтересовало содержимое книги, лежащей у него на коленях.

— С тобой всё будет в порядке, Кларк? — спросил Лукас.

Я сомневалась, что его волновало моё состояние. Скорее всего, его волновало, всё ли будет в порядке с Лиамом, когда я буду в его комнате. И всё же я ответила "да", после чего пошла в спальню. Несмотря на то, что дверь была приоткрыта, я постучала.

— Могу я войти?

Я услышала хриплый ответ:

— Да.

Не оглядываясь на остальных, я вошла в спальню, оставив дверь открытой, чтобы показать им, что у меня не было злых намерений. И хотя Лиам был всё ещё бледен, его щёки немного порозовели, а глаза стали более живыми. Они ярко сверкали в темноте беспокойным светом, заворожив меня. По тому, как сильно были сжаты его челюсти, я поняла, что он был зол.

По-настоящему зол.

Хлопнула входная дверь, и я подпрыгнула.

— Закрой дверь, — его голос прозвучал низко и хрипло, словно пуля оцарапала ему горло.

Моё сердце громыхало, точно ружьё Эйдана.

— Пожалуйста, — его кадык дёрнулся на жилистой шее.

Я закусила губу и бросила взгляд на ручку двери. Наконец, я обхватила пальцами холодный металл и толкнула её. Замок двери резко щёлкнул, и этот звук эхом разнёсся в тишине комнаты.

Я решила никогда больше не смотреть на него после того, что он со мной сделал, но вот я стояла здесь, в его спальне, за закрытой дверью. Эта ночь заставила меня перейти границы моего благоразумия. Я скрестила руки и подняла на него взгляд.

— Я знаю, что ты не можешь смотреть на меня после того, что я с тобой сделал, — он понаблюдал за моей реакцией на свои слова.

Мои ноздри начали раздуваться. От медного запаха крови, перемешанного с запахом его кожи, у меня закружилась голова. А, может быть, это было связано с тем, как пристально он смотрел на меня.

— Жаль, что я не могу отменить свои действия, Несс. Я бы хотел вернуться в прошлое и отпустить тебя, а не вести себя как... как... — и хотя его голос дрогнул, он не отвёл от меня своего взгляда, — дикарь. Мне очень стыдно за то, что я сделал с тобой.

Его голос был мягким, как те капли дождя, которые стучали в окно.

— Ты поэтому загородил меня сегодня от пули? Чтобы я смогла простить и забыть?

— Нет, — он на секунду опустил веки. А когда они поднялись, его глаза сделались ещё ярче, чем прежде. — Я понимаю, что ты никогда меня не простишь.

Невидимый кулак сжал мою грудь.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — сказал он хрипло.

Прижав руки к животу, я проговорила:

— Я рада, что с тобой всё в порядке.

— Правда?

— Да.

Он приподнял одну бровь, словно не верил мне. Но это была правда, и он, наверное, прочитал это на моём лице, потому что его бровь медленно опустилась.

— Зачем ты это сделал? — спросила я.

— Потому что я был уязвлён, — он посмотрел на картину с пером павлина над камином, — и ревновал.

Я опустила руки.

— Ревновал? К Эйдану?

Он резко посмотрел на меня.

— Что? — его подбородок покраснел.

Я сглотнула.

— Я спросила, зачем ты загородил меня от пули.

— О.

Он, явно, ответил не на этот вопрос. Он снова отвёл взгляд, и у него между бровями залегла глубокая складка.

— Я просто среагировал. Вот и всё.

Его губы едва двигались, но его слова сотрясли воздух, который неожиданно перестал двигаться.

Я едва расслышала его слова, так как его предыдущий ответ эхом раздавался у меня в голове. Ревновал.

— О чём, по-твоему, я спрашивала тебя?

Мышцы на его шее сдвинулись, и он сел чуть выше, а его плечи ещё сильнее прижались к подушкам.

— Почему я обезумел, когда ты пришла ко мне домой, — он закрыл глаза, а затем откинул голову на деревянное изголовье кровати. — От этого разговора мне больнее, чем от выстрела.

У меня в груди перехватило дыхание.

— Я тебе нравлюсь?

Его глаза оставались закрытыми. Он лежал так неподвижно, что я посмотрела на его грудь, чтобы проверить, дышит ли он.

У Лиама были ко мне чувства?

— Ты пытаешься еще больше меня помучить? — его голос дрогнул, разрушив магию его признания.

— Нет. Но почему?

Он распахнул глаза и посмотрел на меня.

— Почему ты мне нравишься?

— Я больше никому не нравлюсь.

— Во-первых, это неправда. Во-вторых, я не знаю. Ты просто мне нравишься. Но, похоже, это чувство не взаимно, — его голос прозвучал хрипло. — Так что, если ты сможешь забыть всё, что я сейчас сказал, будет здорово.

Он отвернулся, и его лицо теперь было повернуто к двери ванной комнаты.

— Я сегодня очень испугалась. Испугалась, что ты умрёшь.