Кровь и память
Шрифт:
Канцлер склонил голову в почтительном поклоне.
— Будьте осторожны, ваше величество!
— Если моргравийцы попытаются угрожать нам, для обороны наших границ Лайрик выставит армию, — добавила королева, в надежде приободрить упавшего духом канцлера.
Крелль ответил ей хмурым взглядом.
— Не шутите так, ваше величество. Надеюсь, до этого дело никогда не дойдет. — Поклонившись еще раз, Крелль удалился.
Валентина вспомнила его последние слова. Канцлер был явно раздражен, что случалось нечасто, хотя и пытался скрыть свое настроение вежливыми словами. Он явно недоволен своей королевой. Ну что же, как ему будет угодно. «Будь прежде всего искренней сама с собой, — учил ее отец. — Следуй внутреннему голосу, если советчик желает от тебя прямо противоположного».
Именно
Слабым утешением Креллю и Лайрику послужило то, что Элспит отказалась ехать вместе с остальными в Брэкстед. Ей де хочется пообщаться с Пилом, и вообще лучше остаться на тот случай, если объявится Илена.
— Чем бы она тут ни занималась, — признался канцлеру Лайрик, — лишь бы не вилась вокруг королевы и ничего ей не нашептывала.
— Целиком и полностью с вами согласен, — отозвался Крелль. — Не спорю, ей пришлось немало пережить, но нас с вами это не касается. Для нас куда важнее направить все помыслы ее величества на предстоящий брак с королем Моргравии, а в этом деле Элспит становится серьезной помехой.
Лайрик недовольно фыркнул.
— Вам не кажется, канцлер, что поездка в Брэкстед может свести на нет все наши старания?
— Увы, я не сумел воспрепятствовать поездке ее величества, — вынужден был признать Крелль. — Попрошу вас с вашей стороны сделать все для того, чтобы королева благополучно вернулась из Брэкстеда назад во дворец, причем как можно быстрее.
Лайрик понимающе кивнул.
— Надеюсь, эта моргравийская герцогиня уже отошла в лучший из миров, — понизив голос, произнес он. — Хочется верить, что она больше ничего не наговорит королеве.
— Верно, но нам еще нужно придумать, что делать с отрубленной головой. К тому же не следует забывать, что в любую минуту во дворце может оказаться дочь генерала Тирска с очередной грязной историей, — с нескрываемым раздражением произнес Крелль. — Но это не наше дело, — добавил он, причем скорее для самого себя, нежели для Лайрика.
— Пора идти, — отозвался его собеседник.
— Да хранит вас в пути всемогущий Шарр! — пожелал канцлер.
Он не решился поделиться с Лайриком новой мыслью, которая только что посетила его хитроумную голову. Идея эта была сопряжена с опасностью, однако сейчас не тот момент, чтобы ждать у моря погоды. Как человек, привыкший быть хозяином и своего положения, и государственных дел, канцлер пребывал в смятении. События последних дней привели к тому, что он почувствовал, как власть ускользает из его рук. Королева принимала самостоятельные решения и, хотя по-прежнему продолжала обращаться к нему за советом и всячески выказывала свое расположение, словно позабыла про интересы Бриавеля. И все из-за этих моргравийцев!
Когда во дворец явился самый первый посланец Селимуса с вестью о прибытии Уила Тирска, король Валор вслух выразил Креллю свое искреннее удивление по поводу того, что давний враг неожиданно решил восстановить с Бриавелем дипломатические отношения. Крелль до сих пор помнил выражение неподдельной радости на лице короля, когда тот услышал, что в Веррил направляется моргравийский посланник, который, судя по всему, сообщит им о планах Селимуса предложить Валентине руку и сердце. А это значит, что два соседних королевства забудут былую вражду и сыновьям бриавельцев больше не придется гибнуть на полях сражений. Более того, вырастет поколение, не знающее, что такое война — какое счастье для всей страны! Даже не верится, что такое возможно. И все, что для этого нужно, чтобы Селимус и Валентина сочетались браком. Крелль всей душой мечтал о том времени, когда мечта Валора наконец сбудется. Селимус ему, конечно, не нравился, и канцлер сразу сделал вывод: несмотря на приятную наружность, медоточивые речи и галантные манеры, этот человек необычайно коварен. Крелль хорошо помнил его глаза, холодные и жестокие, в глубине которых затаилось нечто зловещее. Однако канцлер, искренне любивший Валентину, понимал главное: эта жертва жизненно необходима ради мира и благополучия
Бальзамом, пролитым на измученную душу Крелля, стала подпись, которой королева скрепила манускрипт — документ этот уже находится на пути в Моргравию. Правда, недавние события могут самым непредсказуемым образом повлиять на заключение брака. Но нет, он этого не допустит. Как канцлер, он сделает все, что только в его силах, чтобы спасти будущее Бриавеля.
Да-да, именно так. В Моргравию будет отправлен еще один гонец.
В то минуты, когда королева вместе со свитой, съехав с Веррильского моста, повернула на Брэкстед, чтобы успеть к смертному одру госпожи Аледы, канцлер вызвал к себе верного пажа.
— Скажи гонцу, чтобы немедленно готовился в путь.
— Слушаюсь, канцлер Крелль, — ответил ему юноша. — Какое ему дать поручение?
— Пусть доставит письмо канцлеру Моргравии Джессому.
Глава 35
Финчу, так же, как и Уилу, было интересно услышать рассказ Элизиуса. Безмолвно удалившись в дальний угол комнаты, он самым внимательным образом вслушивался в разговор гостя и хозяина, стараясь не пропустить ни единого слова.
— Я — отец Миррен, — произнес Элизиус. — Однако историю мою я начну еще со времен, предшествовавших ее рождению, когда я сам был мальчишкой. А появился я на свет в Парргемине.
— Там, где родилась королева Адана?
— Совершенно верно. Как известно, она снискала себе славу женщины жестокой. Так вот, точно такая жестокость была присуща и моему брату. Я не знаю, где он сейчас, скорее всего живет в одном из городов Моргравии. Но я до сих пор явственно чувствую волну злых чар, исходящую от всех его недобрых деяний.
— Как же вас обоих занесло в эту часть света?
— Наши родители состояли в свите королевы Аданы, когда ее отправили в Перлис выйти замуж за Магнуса. Мой отец был одним из доверенных сановников короля, его личным советником. Король Парргемина попросил его сопроводить юную Адану в Моргравию. Мой отец попытался отказаться от поручения, ибо презирал эту женщину за то, что она вознамерилась извести всех людей, одаренных колдовскими способностями. Его собственная семья была его тайным бременем.
— Потому что вы умели колдовать, — заключил Уил.
Элизиус утвердительно кивнул.
— Верно. Эти способности достались нам от предков по материнской линии и особенно сильно проявились в нас, мальчишках, как это ни странно. Обычно дар передается женщинам нашего рода, но не мужчинам. Моя матушка как-то раз сказала, что наша магия отличается некой необузданной силой, для которой у нее не нашлось объяснения.
— И вы приехали в Стоунхарт?
— Мы не жили там. Адана вместе со своей свитой поселилась в Соулстоуне.
— Ах да, конечно! — сказал Уил, вспомнив, что ему рассказывали раньше. — Неужели дворцу в столице она предпочла загородный?
— Нет, конечно, — усмехнулся Элизиус. — Доброго слова о Моргравии от нее было не дождаться. Просто Адана решила держать своих людей подальше от Стоунхарта. Она терпеть не могла Перлис и своего супруга, короля Моргравии. Ей хотелось иметь свой отдельный пышный королевский двор. Всем было ясно, что эта женщина и минуты не желает быть рядом с королем. Затем на свет появился Селимус, и это событие резко изменило ее жизнь. И хотя у самого Магнуса не было времени на воспитание наследника, король был против того, чтобы сына увезли в Соулстоун — мол, наследнику трона место только в столице. Насколько мне известно от моего отца, Адану это взбесило, и отношения между супругами ухудшились, и это почувствовали на себе все жители страны.