Кровь и Пламя
Шрифт:
— Фрау, — улыбнулся ей тот и взошёл на трибуну.
Шваниц видел, как Канцлер почти незаметным движением проверила палочку в рукаве своего костюма и прошла на своё место в переднем ряду. В его голове боролись сейчас две мысли: иррациональное желание занять место рядом с ней, чтобы в случае необходимости защитить, ведь от трибуны до первого ряда так недалеко и так удобно нападать; а также рациональное понимание, что Генрих Гессенский не будет раскидываться убивающими заклинаниями при всём Бундестаге, это не в его интересах. Хотя чем чёрт не шутит!
— Приветствую высокое собрание! — произнёс зычным голосом Генрих Гессенский с трибуны, и все взгляды с амфитеатра устремились к нему, — Прежде чем мы начнём наше заседание, я хочу почтить минутой молчания память трагически ушедшего от нас Председателя Бундестага Генриха фон Мирбаха. Прошу всех встать.
Словно в едином порыве собравшиеся поднялись со своих
Если представится возможность.
— А теперь приступим к нашему заседанию, — произнёс Генрих по истечении минуты, зал наполнился шумом, волшебники присаживались обратно, а глава делегации Гессена продолжил, — Сегодня, в эти по-настоящему тёмные и смутные времена для нашей Родины, я готов говорить не только от лица Бундестага, но и от лица всего волшебного сообщества Германии, — он обвёл взглядом вновь затихший зал и взглянул на Августу, — И посему, пользуясь дарованными мне правами, я выношу на обсуждение собрания вотум недоверия действующему Канцлеру Магических Земель Германии Августе Марии фон Вальдбург, как волшебнице, что своими действиями, а в особенности вопиющим бездействием, поставила под угрозу существование не только нашей страны, но и всего нашего магического сообщества.
Шваниц вздохнул и закатил глаза. На лицах молодых мракоборцев появилось недоумение вперемешку с удивлением. По залу разнеслись перешёптывания, а Альбрехт Баварский опустил ладонь на лицо.
— Если кто-то из достопочтенной публики, собравшейся сегодня в этом зале, считает эти мои обвинения беспочвенными, то вот вам несколько доводов в пользу моего заявления, — Гессенский мельком взглянул на лист, лежавший перед ним, и продолжил, — Первый довод состоит в развале Департамента Магического Правопорядка, а именно в том, что долгое время с попустительства Августы фон Вальдбург данным ведомством управлял некомпетентный Рихард фон Мольтке, который своими действиями довёл эту структуру до того состояния, что во-первых, в нашем сообществе развернуло щупальца возрождённая оккультная организация Аненербе, которая, среди прочего, полностью повинна в гибели Генриха и Агаты фон Мирбах, а также Юргена Циммерна и Урсулы Клейн, и с этой угрозой Департамент, возглавляемый Рихардом фон Мольтке не делал совершенно ничего. А это, я напомню, угроза безопасности каждого из нас, если они покусились на жизнь таких чистокровных волшебников, как Мирбахи, то никто из нас не может себя ощутить в безопасности. И в этом есть вина Августы фон Вальдбург.
Шваниц посмотрел на Агриколу — лицо того не выражало никаких эмоций, словно бы он вообще не имел отношения к описываемым вещам.
— Во-вторых, — продолжил Генрих, — На лицо совершеннейшее пренебрежение возможной угрозы, исходящей от мигрантов с Ближнего Востока, наводнивших нашу землю. Департамент Магического Правопорядка ничего не сделал дабы предотвратить те трагические события, что стряслись в Берлине 17 августа, когда взрывы потрясли не только Министерство Магии, но и маглов, которые были тесно связаны с Августой фон Вальдбург. К моему величайшему сожалению, мракоборцы тогда пребывали в полнейшей недееспособности и занимались всем, кроме тех вопросов, которые действительно были важны, — он вздохнул, сверился с листом и снова заговорил, — Чем занимался Департамент Магического Правопорядка по указке фрау Канцлера? Они арестовали часть техномагов, среди сообщества которых также находились погибшие 31 июля в поместье Мирбахов волшебники. Также они установили слежку за главой Французской Директории Кристиной Валери Фавр де Поль, а затем вообще взяли её под стражу по надуманному обвинению, что спровоцировало напряжённость между нашими странами, — Генрих переложил листы на трибуне, — И тут я подхожу ко второму доводу, Августа Мария фон Вальдбург своей непродуманной политикой втянула наше государство в конфликт с Францией, и, если смотреть шире, со многими странами Западной Европы. Многие из вас в курсе о приглашении русских наёмников-маглов, которые успели поучаствовать в недавнем кризисе на Британских островах и во Франции к нам. Именно тех наёмников, что участвовали в штурме Министерства Магии Британии во главе с неким новоиспечённым тёмным лордом Эдрианом Смитом. Именно они спровоцировали текущий конфликт с мигрантами с Ближнего Востока, и именно им были переданы некие артефакты, которыми эти мигранты располагали. Переданы были безвозмездно в обход нашего законодательства, что напрямую свидетельствует
Шваниц внимательно оглядывал зал. Перешёптывания внутри делегаций его мало интересовали, зато реакция на слова Генриха — это было важно. Однако, никакой реакции, что выходила бы из ряда вон, пока не было.
— Таким образом, — продолжал Генрих Гессенский, — Этими двумя серьёзными доводами я подкрепляю своё заявление, — он посмотрел на Августу, — Августа Мария фон Вальдбург, я выношу на обсуждение Бундестага вотум недоверия Вам, как Канцлеру Магических Земель Германии. Фрау, у Вас есть что ответить на данные обвинения?
— Дорогой Генрих, — усмехнулась Августа, — При всём уважении, я не собираюсь отвечать на Ваши обвинения, потому что это означает опускаться до уровня склочной базарной особы. Если уж Вам так нужно сменить Канцлера, Вы вольны это сделать, — она широко улыбнулась и откинулась в своём кресле и прожгла взглядом Генриха, — Хочется посмотреть, как Вы управитесь на моём посту.
— И так как фрау фон Вальдбург ничего не хочет ответить на эти обвинения, то я готов предоставить слово любому, кому есть что сказать по сути обвинений или же против них, — он словно бы не заметил выпада Канцлера, обводя взглядом зал.
И тут на своём месте поднялась Анна Эберль, глава делегации земли Северный Рейн-Вестфалия:
— Приветствую всех собравшихся, — её ледяной голос огласил зал заседаний, — Обвинение, выдвинутое герром Гессенским очень тяжёлое, ибо оно сводится к одному, предательству. Предательству национальных интересов, и даже шире, интересов всего магического сообщества. В своих доводах достопочтимый герцог отчего-то не касается таких вещей, как многочисленное нарушение Статута о Секретности, которые стали следствием тех действий и бездействий, в которых обвиняется фрау Канцлер, — она говорила без заготовленного текста и переводила свой взгляд с одной делегации на другую, — Однако также не прозвучало и доводов о том, какие же выгоды фрау фон Вальдбург получила с этого предательства. Я понимаю, что скурпулёзного расследования не проводилось, однако не могу не отметить, что реальных доводов в пользу именно предательства нет. Всё сказанное ранее свидетельствует скорее о глупости и некомпетентности, а глупость, как мы все знаем, предательством не является. Я готова отдать свой голос и поддержать сам по себе вотум недоверия, однако же не готова считать Августу Марию фон Вальдбург предателем Германии.
Шваниц удивился и внимательно посмотрел на Генриха Гессенского, тот сохранял самообладание и лицо, однако вот его делегаты стали гневно перешёптываться, а на их лицах отразилось презрение к сказанным словам. Эберль села обратно на своё место, а исполняющий обязанности Председателя снова взял слово:
— У кого-то из собравшихся есть ещё что сказать по поводу моего обвинения?
— У меня есть, — со своего места поднялся Карл Бюркель, оглядел собрание и продолжил, — Я полностью поддерживаю сказанное ранее герром Гессенским, однако хочу от себя добавить также следующее. Августа фон Вальдбург намеренно пошла на сближение с магловским сообществом и намеренно решила оттолкнуть нас от остального волшебного мира, расширив права техномагов. Я напомню, что история прошедшего столетия наглядно иллюстрирует то, что делает техномагия с магическим и магловским сообществами, когда добирается до власти. Волшебники и маглы не могут жить рядом и сотрудничать, мы слишком разные, тот искусственный конструкт, коим и является техномагия, наглядно демонстрирует нам невозможность мирного сосуществования двух совершенно разных по своей сути сообществ. И я напомню, что текущий кризис также начался с трагедии, связанной с техномагами. Здесь я не могу поддержать фрау Эберль, всё случившееся, все действия действующего Канцлера я могу расценить лишь как предательство наших общих интересов в угоду техномагии. И напомню, что она сама является техномагом. Да, не практикующим, но она проходила Ритуал…
— Как и все чистокровные волшебники в этом зале, идиот, — его перебила Бригитта Вальдхаузен, не вставая с места. Бюркель осёкся, лицо его покрылось пятнами, а в зале раздались сдержанные смешки. Генрих Гессенский же глубоко вздохнул:
— Фрау Вальдхаузен, если Вам есть что сказать, я могу дать Вам слово.
Та посмотрела на него, как на умалишённого, и отрицательно покачала головой.
— Продолжайте, герр Бюркель, — по лицу Генриха было понятно, что он еле сдержался, чтобы не высказать этой женщине всё, что он о ней думает.