Кровь как лимонад
Шрифт:
– У меча никогда не закончатся патроны… Могу вместо бумаги мелких купюр, кстати, дать.
– Нет, спасибо. Я не такой богатый. Лучше жопа в говне да дензнаки в портмоне.
– Это из «Евгения Онегина», что ли?
Достали, гады.
Жека не ответил, натягивая штаны и прислушиваясь к ощущениям. По-честному – неприятно. Ладно, до своей квартиры доковыляет, а там есть во что переодеться. Подошел к начавшей слабо копошиться девушке.
– Надо ее нейтрализовать на время, – сказал он Горцу. –
– А как? Подзатыльников надавать? Или голову отрубить?
– Гав! – раздалось сбоку от Жеки. – Гав-гав!
– Галстук? – обернулся Жека к собаке. – Иди-ка отсюда, поройся где-нибудь в помойке.
– Э… Привет, ребята… А кто это у вас? – нарисовался рядом со спаниелем Восьмибитный, сразу уставившийся на неподвижное тело красотки–головореза.
– Сами не знаем, скакала тут на лошади, – серьезно ответил ему Горец.
– Да ну… – с сомнением нагнулся к девушке Восьмибитный. – У нас тетя Жанна из пятого подъезда лошадьми занимается – как-то катала меня даже. Смешно – сидишь на ней, а лошадь идет и срёт на ходу…
– Это как Жека, – заметил Горец.
– Пошел в пукель.
– Но это точно не тетя Жанна – сказал Восьмибитный. – Она толстая. Ну, не толстая, а как бы малец лишнего сала есть. Вы перепутали, парни… Кто из вас так накосячил? – он по очереди посмотрел на переглянувшихся приятелей. – А где лошадь?
– Да вот же, – засмеялся Горец. – Только она невидимая.
Галстук принялся обнюхивать девушку, потом разочарованно – так показалось Жеке – тявкнул и сбежал в темноту.
– Восьмибитный, поможешь? – спросил Жека.
– Э… Ну, я как бы подошел только сигарету попросить… А что делать?
– Надо спрятать ее где-то на время, на часик – другой.
– Ну… У меня никого нет. Дед с бабушкой к матери поехали. Можно ко мне отнести.
Жека вздохнул и терпеливо сказал:
– Нет, нужно место, где ее можно закрыть. А то… – он представил себе картину, как девушка с «береттой» очнется у Восьмибитного дома.
– Закрыть?.. Давайте, где мусорные баки стоят, там замок есть…
– А ключи? – поинтересовался Горец.
– А у меня есть. Мне Нурдин дал, чтобы я мусоропроводы чистил, когда у него молитва…
– Суки черножопые, ни хера не хотят работать, – констатировал факт Горец. – Поднимаем, парни. Восьмибитный, иди вперед, открывай. Жека, мы несем тёлку, типа она набухавшаяся…
Красотка–головорез была нетяжелая, но тащить ее, подхватив с двух сторон за руки, было все равно неудобно. И еще приходилось принимать в расчет неизменное свойство злодеев оживать в самый неподходящий момент и пускать в ход джиу-джитсу.
До подъезда оставалось несколько метров, когда дверь открылась, и им навстречу вышла невысокая пожилая женщина с рвущейся таксой на поводке.
– Добрый вечер, Лидия Степановна, – поприветствовал женщину Горец.
– А… – Лидия Степановна близоруко вгляделась в них. – Вова? Женя? Здравствуйте, мальчики.
– Здравствуйте, Лидия Степановна, – запоздало сказал Жека своей бывшей учительнице математики.
– Кто это у вас? – поинтересовалась та, указывая на висевшую между ними бесчувственную красотку-головореза.
– Да Танька Орлова, – нашелся Горец. – Перебрала на Дне рождения. С пьяных глаз с коня хряпнулась.
Лидия Степановна покачала головой, потом спросила:
– С гимнастического, что ли? И куда вы ее несете? Она же в третьем подъезде, кажется, живет.
– Так не домой же ее, там родители, спасибо не скажут. Мы ее к Жеке прём, она ведь все равно его девушка. У него отоспится, утром к себе вернется.
– Ох! Все такие же оболтусы вы! – покачала головой Лидия Степановна. – Как и были.
– Почему оболтусы? – сделал вид, что обиделся Жека. – Я даже кое-что еще с ваших уроков помню. Теорема Пифагора… Числа… этого… Кукарачи…
– О, Господи! – возмутилась Лидия Степановна.
– Фибоначчи, дурила, – поправил Жеку Горец.
– Ладно, спокойной ночи, мальчики, – бывшая учительница математики посмотрела на поскуливающую таксу. – Идем-идем, Перельман.
Жека с Горцем подволокли красотку–головореза к уже открытой Восьмибитным двери. Они затащили девушку в тесное помещение, где под мусоропроводом стоял дурно пахнущий бак, и посадили, прислонив к нему спиной. Голова красотки безвольно уткнулась в грудь.
– Нормально ты ее оприходовал, – заметил Жека. – До сих пор в отключке.
– Меч – голова с плеч, – усмехнулся Горец. – Ничего, дышит. Крови нет. Значит – не умрет. Наверное… Что у нее там по карманам?
– Забей, Горец! Пойдем отсюда!
Они закрыли неплотно прилегающую дверь, повесили амбарный замок. К подъезду выскочил Галстук и посмотрел на них.
– А крысы ее не покусают? – забеспокоился вдруг Восьмибитный.
– Нет, – ответил Жека. – Темно ведь, они спать ушли. Завтра понедельник. Им с утра рано на работу.
– Э… Крысам? А где они работают?
– В офисах, – за Жеку ответил Горец, и они заржали.
– Э… А сигаретой угостите, парни?
– Я ж не курю, – напомнил Восьмибитному Жека, а Горец достал из пачки пару штук «винстона»:
– Держи, брателло. Заслужил.
– Спасибо.
Восьмибитный с Галстуком как ни в чем не бывало отправились гулять дальше, а Жека с Горцем остались под козырьком подъезда – как только что отбившие атаку врага солдаты на поле боя. Жека пытался справиться с бившей его дрожью, а Горец флегматично прятал меч в рюкзак.