Кровь моего монстра
Шрифт:
— Пришло время для утреннего собрания, — объявляет прибывший грубым, неприветливым голосом.
Он лейтенант Виктор. Правая рука капитана Кирилла. Или, скорее, как неотступная тень. Всякий раз, когда капитана нет рядом, чтобы понаблюдать за моими успехами, появляется Виктор, действуя так же неприветливо, как и выглядит.
Я предпочитаю компанию капитана. Нет, не компанию. Он здесь не для того, чтобы быть моим другом. Дело в том, что, если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрала его присутствие, надзор и внимание к деталям. Иногда мне кажется, что он знает о моём прогрессе, моих слабостях и сильных
Виктор просто груб без всякой причины, и я не думаю, что я понравилась ему с нашей первой встречи той ночью.
— Да, сэр, — отвечаю я вместо того, чтобы спросить, почему капитана здесь нет.
Виктор бы просто смотрел, заставляя меня чувствовать себя ниже, чем грязь под его ботинками, даже за то, что я просто спросила, затем он в конце концов увольнял меня или полностью игнорировал.
Он идет по коридору, и я следую за ним. Ботинки больше не тяжелые, и они не отягощают мои ноги, несмотря на усталость в моих мышцах. Это потому, что я привыкла тренироваться утром и вечером в дополнение к официальной тренировке. Обычно мое непосредственное начальство не разрешало бы мне этого делать, но я думаю, что капитан Кирилл нашел способ обойти это правило, потому что никто не беспокоил меня с тех пор, как я начала этот марафонский темп.
Я жду, пока Виктор выйдет в коридор, прежде чем войти внутрь. Я беру поднос с едой и сажусь на единственное свободное место, которое, к сожалению, оказывается на стороне Матвея и его банды.
Пять пар глаз уставились на меня, но это предел того, что они могут сделать на публике. После того случая, капитан Кирилл добился, чтобы наш капитан наказал их. Я не сомневаюсь, что Матвей довел бы начатое до конца и отомстил бы за свою уязвленную гордость, если бы у него была такая возможность. Вот почему я позаботилась о том, чтобы не оказаться в положении, подобном тому, что было тогда. Я сильна, но по сравнению с ними пятью я недостаточно сильна. Черт возьми, даже Матвея в одиночку было бы трудно победить.
Я набиваю рот безвкусной едой. Раньше я ела гораздо меньше, чем эти люди, но теперь я такое же животное, как и они. С другой стороны, это означает, что я улучшаю свою выносливость.
Это все благодаря...
Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на стол спецназа. Виктор сидит во главе его, и несмотря на его мрачный характер, от остальных ребят исходит общая веселая атмосфера. Они все одеты в черное, поэтому выделяются на фоне нашей зеленой формы. Некоторые лица такие же суровые, как у Виктора, некоторые молоды, а другие кажутся приветливыми, серьезными и...… верными.
Я так много слышала о них. Большинство из этих людей последовали за Кириллом из Соединенных Штатов. Они русские, и большинство из них родились в России, но многие, включая самого капитана, родились в Америке. Они по-прежнему сохраняют свое российское гражданство и имеют право служить в российской армии, если захотят. Остальных он набрал из профессионально подготовленных пехотинцев, которых считал достойными вступить в его ряды.
Один из них, мальчик помладше, наверное, примерно моего возраста, громко смеется, и Матвей щелкает языком, а затем шепчет:
— Кучка ублюдков с титулами, думающих, что они все лучшие.
Я прищуриваюсь, глядя на него, но тактично предпочитаю сосредоточиться на еде.
—
— Как они могут думать, что некоторые американизированные ублюдки достойны Спецназа, выше моего понимания! — говорит придурок номер два, прежде чем подавиться едой.
Хорошо. Надеюсь, он умрет.
— Никогда не думал, что это может быть что-то вроде, я не знаю… мастерства? — спрашиваю я, приподняв бровь. — Кроме того, почему они менее русские, чем вы, когда они безупречно говорят на этом языке?
— Заткнись, Липовский, — рычит на меня Матвей. — Тебя однажды спас капитан, и ты вдруг стал новообращенным?
Я фыркаю, но ничего не говорю. Его ревность к спецназу очевидна, и любой, включая его друзей придурков, может это видеть.
— Ты хочешь что-то сказать, содомит? — его тон становится жестче, и я вспыхиваю.
Тем не менее, я восстанавливаю свой контроль и говорю:
— О, ничего. Я подумал, может быть, эта враждебность проистекает из того факта, что ты подал заявление в спецназ и получил отказ два раза подряд.
— Ты, черт возьми... — он тянется ко мне, но я уклоняюсь и притворяюсь, что все мое внимание сосредоточено на еде.
Один из его придурков одергивает его, шепча что-то о том, что за нами наблюдают. Я мило улыбаюсь Матвею, даже когда его лицо становится темно-красного цвета, которое может взорваться в любую секунду.
— Они скоро вернутся в свой лагерь — говорит придурок номер три, пытаясь сменить тему. — Скатертью дорога.
Мое тело замирает.
Они... уходят?
Я бросаю взгляд на стол, и как будто зная, что я посмотрю на них, Виктор встречает мой взгляд своим неприветливым. Ни он, ни капитан не сказали мне, что они уходят. Странное ощущение сжимается у меня в груди, и мне хочется похлопать по ней, но я не делаю этого на публике. Я кладу ложку на стол, внезапно теряя аппетит. Дело не в том, что я не могу продолжать в том же темпе самостоятельно. Я уверена, что со временем я смогу стать достаточно сильной, чтобы бросить вызов Матвею и победить его.
Но что-то меняется, когда капитана нет рядом.
Да, он суров, неумолим и обладает таинственным способом дестабилизировать меня, но все это меркнет по сравнению с тем, как он подтолкнул меня к росту моей силы. Он вложил в меня свое время и преподавательские способности, то чего никто, кроме моей семьи, никогда не делал.
И теперь, когда он уходит, я понятия не имею, что делать.
Если бы только я могла быть за «черным» столом. Им так повезло, что он их капитан. Нашим на нас наплевать на индивидуальном уровне. Все, о чем они заботится, это коллективные результаты. Всякий раз, когда я отстаю, он смотрит на меня так, словно я заноза у него в заднице.
Болтовня стихает, все резко встают и отдают честь. Я следую их примеру, когда капитаны нашего отряда и спецназа входят внутрь, следуя за майором и генерал-лейтенантом.
Меня не может не тянуть к Кириллу. Он самый высокий из всей компании. У него также есть эта мистическая аура, которую невозможно не заметить.
Его целеустремленные шаги сокращают дистанцию, даже когда он остается позади других, у которых более высокое звание. Но по какой-то причине он чувствует себя здесь самой авторитарной фигурой.