Кровь на золоте
Шрифт:
– Я тоже так думаю. Да и речь идет не о вашем зяте, а о его брате. Даю восемьдесят против двадцати – Белый участвовал в налете.
– Так в чем дело? – строго спросил Бобров. – Найди его и доставь ко мне. – Давая понять, что разговор закончен, начал просматривать лежавшие перед ним бумаги.
– Извините, – несмело напомнил о себе Птицын. – Вы не могли бы дать мне адрес деревни, в которой умерла мать Вячеслава? Не исключено, что Белый тоже приехал на похороны. А через него мы можем выйти на Маркова.
«Из-за того, что в деревню может приехать брат Славика, – подумал Яков Павлович, – туда поехала Елена. Но
– Трофимову я ничего не говорил, – напомнил Птицын.
– Предоставь это мне, – отмахнулся Бобров.
– Я вспомнила! – возбужденно сказала светловолосая полная женщина. – Я этого мужика с Колькой Лугиным видела!
– Тормози, – удивленно повернувшись к ней, буркнул плотный парень, – какого мужика?
– Меня Юрка Грачев расспрашивал о мужике, – начала объяснять женщина, – которого я с Лилькой видела. Я рассказала об этом Соньке, подруге. А она и говорит: так ты же мне его показывала, когда он от Кольки Лугина выходил. А я и забыла…
– Поехали к Грачу, – перебил он, – ему и расскажешь.
– Так ты же, Куница, не на Грача работаешь, – засмеялась она, – а на Матвеича. Поехали лучше к Трофимову. Может, он по доброте душевной, – потерла она указательный и большой пальцы, – подкинет мне на бедность.
– Поехали к Грачу, – раздраженно бросил он, – там и решим, сколько твои воспоминания стоят.
– Как уехал? – спросил в телефонную трубку Трофимов.
– Он мне понадобился, – спокойно проговорил голос Боброва.
– Но, Яков, – удивленно сказал Федор Матвеевич, – сначала ты присылаешь Птицына, потом зятя, чтобы они сумели разобраться. Потом Вячеслав уезжает. Я понимаю, – словно Бобров мог видеть его, кивнул он. – Похороны матери – веская причина. Но я узнаю, что пропал Птицын. Звоню тебе, а ты спокойно сообщаешь, что он…
– Вот что, Федя! – перебил его Бобров. – Отчитываться перед тобой за своих людей я не собираюсь. Геннадий понадобился мне здесь.
Услышав гудки отбоя, Трофимов с маху впечатал трубку.
– Каков гусь! – зло буркнул он. – Подумаешь, его величество Бобров! – Он хлопнул по столу ладонью. Сморщившись от боли, подул на нее. Левой рукой пригладил короткие седые волосы. – Грача ко мне! – крикнул он. – Немедленно!
– Он сказал, что, как узнает, – преданно глядя на развалившегося в кресле Адама, сказал Воробей, – сразу цинканет. Я ему номер соседки дал. Она меня к телефону с ходу кликнет.
– Ты уверен, что он сможет что-то узнать? – нeдоверчиво спросил Жигун.
– Сто процентов. Гришка у Бобра с командой в вышибалах ходит. Бобр ему верит. Да и вообщеон парень путевый. Сказал – сделает.
– Ладно, – махнул рукой Адам. – Иди. Но как только что-нибудь от него узнаешь, сразу ко мне!
– А как насчет бабок? – заискивающе спросил Воробей. – Ведь вы обещали.
– Но ты же не узнал ничего, – рассмеялся Трофимов. Увидев сморщившееся лицо уголовника, полез в карман пиджака. – Держи, – протянул он тонкую пачку десятитысячных. – Это аванс, как только что-то конкретное скажешь, в три раза больше получишь. Но смотри, если хоть слово соврешь, обижусь.
– Да ты что, Сигизмундович, –
– Иди, – пренебрежительно бросил Жигун, – сыночек.
Когда Воробей, заверяя Адама в своей по гроб верности, поспешно вышел, Жигун набрал номер на радиотелефоне. Подождав несколько секунд, недовольно поморщился и отключил.
– Впрочем, пока и говорить нечего, – пробормотал он. Задумавшись, ладонью погладил толстый живот. – Может, зря я в это ввязался? – вслух спросил он себя. – Потому как Краснодар, ой, далеко, – махнул он рукой, – а Бобров – вот он, под боком. Но если мне правду сказали, то рискнуть стоит. Ведь и обмануть могут? И что я тогда смогу? К Боброву обращаться? Так у него самого на меня будет зуб гореть, ежели правду узнает. Стаc – все-таки какой-никакой, а брат его. Ну, а если уж сам Стаc прознает, меня быстренько угробят. Нет, – покачал он головой, – надо говорить, что… – Замолчав, вздохнул. – Тогда они ко мне киллера пришлют. Вот индюк! – сердито обругал он себя. – Зачем клюнул?! Я этого Джона и знаю совсем ничего – раза три встречались, не более. Да, раз сок покупал для бара и два раза виноград оптом брал. Что же делать? Да ничего, – немного подумав, вдруг засмеялся Адам. – Я же сказал, что попробую. А откуда он узнает, пробовал я или нет? Впрочем, как раз пробовал. А вот это-то и плохо, – снова погрустнел Жигун. – Воробей может где-то ляпнуть. Или тот парень, про которого он разузнать просил. – Напряженно всматриваясь в стену, словно пытаясь найти там ответ, задумался. – Впрочем, пока никто ничего не знает. И, Бог даст, так все и останется.
«Зачем я ему сказал, что номер соседки дал? – выходя из подъезда, подумал Воробей. – Впрочем, хрен с ним, бабки выцепил, а там – и трава не расти. – Остановившись, достал тонкую пачку, пересчитал и, расправив плечи, вздохнул. – С не хрена выцепил, – похвалил он себя. – А если понадобится, Адамчика можно за горло брать. Мол, гони, или Бобер все узнает».
– …Кажется, вышли на двоих! – возбужденно проговорил вошедший в кабинет Трофимова Грач.
– Где ты был? – сердито спросил Федор Матвеевич. – Я…
– Того фраера, – перебил его Геннадий, – который, как Птицын говорил, Лильку пришил, видела ее подруга с одним парнем. Тот освободился недавно. К нему, кстати, приятель приезжал.
Трофимов с интересом смотрел на него. Ожидая вопросов, Юрий замолчал.
– Кто? – нетерпеливо бросил Трофимов.
– Колька Лугин, – сказал Юрий и, опережая следующий вопрос, добавил: – У него приятель жил, Влас. Сейчас обоих нет. Через два дня после налета исчезли. Мне соседка одна говорила, что видела, как они втроем выходили. Лугин, Влас этот и еще какой-то парень. Худой такой. Волосы, говорит, длинные. Он хромал здорово.
– Значит, Кощей! – зло сверкнул глазами Федор Матвеевич. – Вот гад! – Выскочив из-за стола, подбежал к полкам, уставленным папками. Вытащил одну, открыл. – Я же его, гаденыша, мог в тюрьму упрятать, когда ему только шестнадцать стукнуло! – процедил он. – Колька свой день рождения отмечал. Зачем-то на вокзал зашел. Там скандал получился. Он дежурного сержанта ударил. Сидеть бы ему! – Он хлопнул ладонью по папке. – Но я как раз там задержался. Мать его хорошо знал. В общем, сумел замять это. Он соседу голову разбил. Пока сидел, мать погибла.