Кровь на золоте
Шрифт:
Поднявшись, вышли на площадь. В нескольких метрах от перехода стояли три машины. Справа – коммерческие ларьки. Слева тоже.
– Вот суки, – подошел к ним недовольный Кощей. – Пива ни в одном ларьке нет, приказ главы области. Пес комолый, – зло бросил он. – Везде торгуют, а этот табу на пиво наложил. Берем тачку? – сделав шаг к машине, спросил он.
– На автобусе едем, – ища взглядом автовокзал, сказал Иван. – Бабушка, – обратился он к торгующей семечками пожилой женщине, – а где автовокзал?
– Так вот. – Она показала на небольшое здание. – Прямо перед тобой.
– Во, – усмехнулся
– Иди расписание посмотри, – рывком сбросив руку Власа, сказал Зверобой.
– Думаешь, там и расписание есть? – захохотал Николай. Но быстро пошел к автовокзалу.
– Парни, – окликнул их коренастый водитель из белой «волги», – куда? За полцены домчу.
Не отвечая, Зверобой и Влас медленно прошли мимо.
– Елена Яковлевна, – подойдя к палатке, тихо позвал высокий парень.
– Что надо? – сердито спросила Елена.
– Птицын приехал.
– Что? – удивленно спросила она. Не успел он ответить, как полог отодвинулся и Елена в купальнике вылезла из палатки. Встала. Поправив волосы, насмешливо спросила разглядывающего ее стройную фигуру парня:
– Освободился сегодня, что ли?
– Да нет, – усмехнулся он, – просто вы женщина…
– Не для тебя, – закончила она за него и строго спросила: – Где Геннадий?
– Здесь. – Из-за яблони вышел Птицын.
– Кого не ждали, – развела она руками, – тот и прибыл. С чем пожаловали, комиссар Мегрэ?
– Белый здесь? – спросил Птицын.
– Понятно, – кивнула Елена. – Значит, отец засомневался в моих способностях.
– Дело не в этом. – Он жестом спровадил парня. – Белый участвовал в ограблении людей Трофимова, – чуть слышно сказал он.
– Вот как? – Елена поражение вскинула голову. – Это точно?
Вячеслав услышал голос Птицына и хотел вылезти из палатки, но после слов жены осторожно придвинулся, приложил ухо к брезентовой стенке и прислу– шалея. Он не сумел разобрать слов Птицына, но удивленный голос жены – «Вот как? Это точно?» – заставил его замереть.
– Абсолютно, – кивнул Птицын. – Ты говорила с ним?
– Начала, – ответила Елена. – Так, в общих чертах. Ничего конкретного. Но мне кажется, он согласится.
– Согласится? – переспросил Геннадий. – На что? – Уже спросив, понял, что поступил неправильно.
– Да так, – деланно рассмеялась она, – хотела предложить ему работу телохранителя. Все-таки брат моего мужа. – Понимая нелепость своих слов, замолчала.
«Так, – вглядываясь в размытое темнотой лицо Елены, подумал Птицын. – Значит, Бобров хочет что-то предложить Белому. Именно поэтому подключил к розыску меня. То есть, – поправил он себя, – ему нужны были бандиты, совершившие налет на людей Трофимова. И Белый, видимо, нужен по этой же причине. Поэтому Ленка поехала на похороны вместе с мужем. А Славик знает истинную цель поездки супруги? – Усмехнувшись, ответил себе: – Разумеется, нет».
– Где Вячеслав? – спросил он.
– Там. – Она кивнула на палатку. – Спит. Храпит здорово. Я потому и не спала. Ты приехал из-за Белого?
– Когда Яков Павлович узнал о том, что Белый участвовал в налете, – сказал Геннадий, – он ненавязчиво посоветовал мне ехать сюда. Ведь…
– Понимаю, – улыбнулась Елена. – Но ты явился зря.
– Не сегодня, – улыбнулся он. – К тому же хочу поговорить с Белым. Ведь он мой, так сказать, крестник.
– Именно поэтому тебе и надо уехать, – требовательно сказала Елена.
Услышав короткий стук в окно сарая, где они с Ириной спали. Маршал выхватил пистолет из-под подушки и прыгнул к двери.
– Маршал, – услышал он горячий шепот, – это я.
– Ну?
Маршал выскользнул из сарая.
– Тут мусор приехал, – приблизившись к нему, прошептал Белый. – Птицын. Я курнуть вышел. Глядь, к палатке, где Вячик с бабой спит, кто-то идет.
– Ты спишь? – спросила Ника лежащего рядом Анатолия.
– Да нет, какой тут сон. Ты рядом, вроде все хорошо, ты со мной… – Он тяжело вздохнул. – Но завтра или послезавтра уйдешь. Ника! – Приподнявшись, он повернулся к ней. – Давай поженимся. У нас все будет, слышишь? Я смогу сделать, чтобы…
– Молчи. – Она прижала пальцы к его губам. – Ты хороший парень. Толик, – сказала Ника. – и будешь прекрасным мужем, верным, любящим. Но постарайся понять: я боюсь… – Она горько улыбнулась. – Боюсь остаться здесь, в деревне, навсегда. Потому что семья – это уже навсегда. И нельзя будет просто уйти, если с чем-то буду несогласна. Кроме того, мы молоды и, даже сами того не желая, сделаем так, что я буду беременна. Представляешь? – Порывисто сев, она обхватила его шею руками и вздохнула. – Мы нищие. А я не хочу жить и думать о куске хлеба. О том, как одеть и прокормить ребенка. Нет! – Ника замотала головой. – Не подумай, что я не хочу ребенка. Каждая женщина, наверное, мечтает об этом. Но я боюсь, – повторила она. – Когда болела мама, я себе отказывала даже в том, что пусть редко, но могла позволить. Например, шоколадку. – Снова вздохнув, она тихо засмеялась. – Не обижайся, но у нас как у семьи нет будущего. А торговать по воскресеньям яйцами на рынке, заводить корову я не хочу. Не могу.
– Ника, – немного помолчав, сказал Толик, – у нас будет будущее. Я знаю это. Я заработаю деньги. Ты права, именно деньги дают право на жизнь. И на ребенка. – Прижав ее гибкое тело к себе, прошептал: – У нас все будет хорошо.
В завешенном марлей открытом окне появилась неясная тень. Увидев на полу в темно-желтом квадрате лунного света темный движущийся круг, Ника испуганно вскрикнула и крепче прижалась к Анатолию.
– Это я, – услышали они приглушенный голос, – Артем.
– …Хорошо, – пожал плечами Птицын, – как хочешь. Но что мне сказать Якову Павловичу?
– То, что есть, – улыбнулась Елена. – Скажи, что встретиться с Белым тебе не дала я. До свидания. – Поежившись, обхватила голые плечи руками. – Ночью как-то прохладно, я замерзла.
– До свидания, – сухо попрощался Птицын и быстро пошел к дому.
Птицын подошел к калитке сада, когда справа с земли поднялся черный силуэт. Сильный удар по голове выбил из Птицына сознание. Подхватив падающее тело. Маршал приглушенно бросил:
– Давай в хату и не вылазь полчасика. Потом обязательно нарисуйся. Так, чтобы тебя увидели.