Кровь первая. Арии. Они

Бер Саша

— Он задыхается, — жалобно простонала Елейка и слёзы бессилия брызнули из уголков глаз.

Но через мгновение почувствовала, как колдовские оковы с него спали и конь, бешено заржав, начал лягаться и по брыкавшись немного, кинулся подальше от этого ужаса обратно к источнику, ломая кусты Данухинского сада и даже шаркнув боком об старую берёзу, что кстати, несколько привело его в чувство реальности. Елейка всё ещё не открывая глаз мысленно заорала «Не бросай меня!» и тут же почувствовала, как Злыдень остановился, приходя в себя и заплакал. Это было выше её сил. Она сцепила зубы и медленно открыла глаза

полные слёз. Над ней стояла белая нежить. Стояла и чему-то веселилась. Её улыбка растягивалась от уха до уха, отрывая обычные человеческие зубы.

— Сука, — процедила сквозь сомкнутые зубы Елейка, давясь комком обиды в горле.

— Елейка, — радостно проговорила нежить, — как я тебя рада видеть, подруга.

Елейка дёрнулась всем телом, как будто её плетью протянули вдоль хребта и вскочила на ноги, уставившись на белую нежить. Голос её оказался до ужаса знакомым.

— Воровайка! — ещё радостней прокричала незнакомка, обращаясь в сторону скачущей по ледяному насту сороки, которая что-то ворчала себе под клюв, но тем не менее близко не подходила, предпочитая держаться на безопасном расстоянии.

Елейка, вытаращив глаза и распахнув рот, лихорадочно оглядывала улыбающуюся незнакомку. Лицо было чужое, но глаза…голос…

— Малхушка? — в недоумении спросила Елейка.

— Была Малхушка, а теперь Малха!

С этими словами бывшая подруга, всем своим видом похожая на не понятную белую нежить, кинулась на шею Елейки обниматься. Елейка же стояла как бревном по голове ударенная, никак не реагируя.

Узнать в гостье жирную Малхушку-пердушку, было невозможно. Бледное, худое лицо с седыми, бесцветными бровями и ресницами. По всему лицу морозным узором белели всполохи не то тонюсеньких шрамов, не то татуировки. От прежней Малхушки остались только глаза. Елейка с трудом вывернулась из объятий и ещё раз внимательно осмотрела подругу.

— Малхушка. Это действительно ты? — спросила она всё ещё не веря.

— Я же тебе сказала, — ответила та, перестав улыбаться, — Малхушки больше нет. Меня зовут Малха. Привыкай.

— Понятно, — пробормотала Елейка, тем не менее ничего не понимая.

Тут со стороны послышался шум, лезущих через сугробы, основной группы встречающих. Обе девки обернулись.

— Это Дануха и мои сёстры, — поторопилась донести до Малхи упреждающую информацию Елейка, почему-то уверенная, что её бывшая подруга стала не совсем подругой, вернее, не совсем человеком и обладала чудовищной силой, которую она на себе уже испробовала.

Дануха не добежав нескольких шагов до них остановилась, тяжело дыша и внимательно и с каким-то зверским выражением на лице, осматривала новую гостью.

— Данух, — прервала дуэль взглядами Елейка, — это наша Малхушка, только теперь она Малха.

Дануха отпустила волчий хвост. Зверство на лице сменилось непониманием вперемешку с неверием. Она закрыла глаза и шумно принюхалась через сбивчивое дыхание.

— Ох, ё, — выдавила она из себя и бухнулась на колени, — как же тябя угораздило то?

Малха собралась уже было что-то рассказывать, но Дануха тут же поднявшись с колен, прервала её:

— Подожди.

Она подошла к белой разрисованной девке, обхватила её лицо ладонями, внимательно всматриваясь в девку. Затем нежно её обняла и ласково сказала:

— Успешь.

Подём к нам в селенье, там и скажешься, — но тут же выпустив её из своих объятий, спросила, кивая головой на реку, — А тама чё?

— Жмуры замёрзшие, — ответила Малха, — но это не я, а он, — тут же как бы оправдываясь добавила, уверенная в том, что Дануха точно понимает о ком она говорит.

— Елей, — обратилась Дануха к Елейке, — веди этих коней сюды.

— Это не кони, а лошади, — обидчиво проворчала Елейка, раздражённо, в искреннем негодовании не понимая, как можно лошадь с конём спутать, попутно при этом разглядывая свои содранные руки.

— Я отсюд пиздень их не вижу, не така глазаста. Веди к источнику, там и разглядим, чё у них под хвостами.

Её выходка как всегда сразу разрядила обстановку, вернув всех к бытовой обыденности. Елейка обернулась. Злыдень прятался за кустами бывшего Данухинского сада, выглядывая из-за них ошарашенными и перепуганными глазищами. Хозяйка прошипела на него, дав команду привести сюда обоих кобылок. Тот фыркнул, дёрнулся и бочком, бочком, в обход, то и дело озираясь, двинулся в сторону реки.

Сёстры подошли поближе и Дануха стала каждую представлять. Все знакомились в весёлой непринуждённой обстановке, разговаривая ни о чём в ожидании саней, но тут от реки раздалось жалобное или обиженное ржание Злыдня, не понятно на что оно было больше похоже. Все как одна обернулись на реку. Злыдень стоял перед первыми санями, повернув в сторону хозяйки голову и роя копытом снег, заржал.

— Ох, ё, — передразнивая Дануху, пропела Елейка, — они обосрались и никуда идти не хотят.

Она сложила ободранные ладони рупором и что есть мочи зашипела, с повизгиванием в сторону саней. Лошади дёрнулись назад, попятились чуть-чуть, видно приходя в себя и медленно повернувшись, потопали к берегу одна за другой. Злыдень, фыркая, сделал круг почёта с высоко задранным хвостом и пристроился в голове колонны.

Елейка, показав раскрытые ладони подошедшему к ней коню, что-то шикнула и тот покорно лёг на снег, позволяя хозяйке оседлать его не используя рук, и тут же поднявшись обратно на ноги, мерно двинулся в сторону змеиного источника.

— А как это она? — услышала Елейка за своей спиной обалдевший почти до визга голос Малхи.

— Тьфу, рисовка, — сплюнула тут же Дануха, — не расстраивайся Малхуш, всё скажем, всё покажем, и ты всё скажешь, толь айда до кута.

Елейка обернулась, расплываясь в ехидной улыбочке.

— А я и не поняла сразу, — продолжала Малха суетно и сбивчиво, как и всегда бывало раньше и только теперь стала совсем похожая на саму себя, — эта зверина, когда выскочила на меня… я ж со страху… Только сейчас сообразила, что она на его спине ехала.

Лошадей от саней отвязали, трупы снегом прикопали, обобрав предварительно, изъяв всё, что посчитали ценным. Сани оставили у источника, закатив их в высокую старую траву, лошадей отвели в лагерь к Злыдню в шатёр, который стал явно мал для всех и Елейка уже начала чесать затылок в раздумье: толи этот расширять, толи ещё один стоить. Все собрались у Данухи за столом, который хозяйка по-быстрому накрыла, что под рукой было да в леднике. Малха, которая по мимо бровей и ресниц оказалась вся седая, метала выставленную еду, как настоящая Малхушка.