Кровь предателя
Шрифт:
– Да благословит вас Господь, Лизетт, - он помолчал.
– Так что? Как он выглядит?
– Я его не видела. Шкатулка заперта.
– Конечно, конечно. Мне просто было любопытно. Где она сейчас?
Лизетт хлопнула по правому бедру. Звук был такой, словно там находилось дерево.
Бенджамин, похоже, удивился.
– Вы можете ходить с таким тяжелым предметом на ноге?
Она кивнула.
– Да, она совсем не тяжелая. Я привязала ее бечевкой. А кроме того, когда я несла ее в руках, завернутой в ткань, один мерзкий воришка решил, что может ее у меня отнять только потому, что я иностранка и всё мое должно принадлежать ему. Я не будут снова рисковать.
Священник разинул рот от изумления.
– Вы с ним дрались?
– Ага. Почти.
Но Лизетт с ним не дралась. Она вспомнила про человека с одним глазом и смертоносным палашом, и как лишь при взгляде на его внешность толпа рассеивалась, как воробьи при виде орла. Человека, который так никогда и не узнал, как близко она находилась от того, чтобы покинуть свою королеву и Господа, лишь ради того, чтобы остаться с ним. Она снова заставила себя вернуться мыслями к священнику.
– Что вы узнали?
Пока Лизетт оценивала высоту крепостного вала Олд Винчестер Хилла, отец Бенджамин поскакал на север, чтобы встретиться с агентом роялистов в часовне рядом с Темзой, с человеком, который имел сведения о курсирующих из Англии судах. Они встретились в Басинге, чтобы обменяться новостями.
– Через неделю в Нидерланды отправляется корабль.
– Откуда?
– Из Лондона, - подмигнул Бенджамин.
Француженка посмотрела так, словно готова была броситься в атаку.
– Из Лондона? Вы издеваетесь, отец?
Он покачал головой, взяв ее под руку успокаивающим жестом.
– Это единственный корабль в ту сторону. В портах сейчас полная неразбериха, да и погода не благоприятствует. Я не знаю, когда будет следующая возможность переправиться. Лондон - это единственный путь для вас выбраться из Англии. По крайней мере, до Рождества.
Лизетт стиснула зубы.
– Но это же самое сердце мятежа. Там же на каждом углу часовые этих сучьих детей пуритан.
Бенджамин выглядел серьезным.
– Да. Вот почему вы не сможете добраться до столицы по земле. Я нанял баржу, которая отвезет вас к побережью. Там в Ричмонде вас встретят. Если будете плыть по реке, то меньше вероятность, что вас схватят.
– Наверное.
– Капитана баржи зовут Хорас Крамб. Он везет в лондонский порт шерсть. Если вы спрячетесь среди груза, то без помех попадете на судно.
– Merde [19] , - фыркнула Лизетт.
Священник молчал. Он достаточно хорошо знал французский, чтобы с ней согласиться.
Тропа была крутой, и лошади тревожились, осторожно выбирая путь по скользкой и вязкой грязи.
– Вот же дерьмо!
– огрызнулся Скеллен, пытаясь усидеть в седле, когда лошадь поскользнулась.
19
Merde (франц.) - дерьмо.
– Спокойно, Уилл, - повернулся к сержанту капитан Страйкер, едущий впереди.
Все семеро скакали галопом по безжизненной местности как маленькое стадо оленей, ныряя в рощицы, перепрыгивая через поваленные деревья, сделанные рукой человека канавы и проложенные водой овражки.
Они добрались до расположенной высоко в холмах Бордеан деревушки и вереницей растянулись по дороге, которая вела вниз, к местечку под названием Лэнгриш.
– Последний акт, да, ребята?
– прокричал капитан Форрестер.
Они не раз находились на грани смерти, но Страйкер успешно довел их до места, где они должны завершить свою миссию.
Все они были пехотинцами, но пополнив запасы и переодевшись на ломившихся складах Паулета, больше походили на отряд легкой кавалерии. Они облачились в защитные кожаные камзолы, а грудь крест-накрест пересекали два ремня, с одной стороны которых свисал палаш, а с другой карабин. В стременах красовались высокие ботфорты, по бокам лошадей похлопывали седельные сумки, отягощенные одеждой, оружейным маслом, едой, водой, ножами, ложками, принадлежностями для шитья и огнивом. Также они получили в Бэсинге патроны, пыжи и шильца. Иными словами, запаслись под завязку.
– Еще далеко?
– тяжело дыша, проговорил дородный мужчина, ехавший слева от Страйкера.
– Тяжело, Форри?
– спросил Страйкер, подметив красные щеки и пот на бровях сослуживца.
– Но ведь всю работу за тебя делает лошадь!
– Мы лучшие знавали дни, - ответил капитан Ланселот Форрестер, похлопав рукой по колышущемуся чреву.
– "Юлий Цезарь", сэр?
– пропищал из задних рядов прапорщик Бёртон.
– Господи, дай мне сил!
– вскричал Форрестер, обратив взор к небу.
– "Тимон Афинский", недоросль. Акт четвертый, сцена вторая, любой дурак это знает. И чему только учат молодежь в наши дни?
Отряд достиг подножия холма, проступившего из-за спутанных лесных зарослей, и миновал первое деревенское строение - церковь Святого Иоанна. Страйкер придержал лошадь и быстро оглядел деревню, пытаясь воскресить в памяти ее смутный образ.
Он указал на юг.
– Туда.
– Не больно-то видно, сэр, - вяло отозвался сержант Уильям Скеллен.
– Смотри на поворот дороги, - ответил Страйкер.
– На дом за деревьями.
Страйкер пустил лошадь галопом, и она охотно повиновалась, потому что теперь они вышли на открытую местность. Остальные последовали за ним. Когда они приблизились к повороту дороги, строение начало медленно выступать из-за высоких крон деревьев.
Страйкер привел своих людей на юг к высокому крутому плато, на границе земель Питерсфилда и Алресдфилда. Прежде чем преодолеть последний отрезок пути, они дали лошадям короткую передышку в харчевне "Белая лошадь", где удостоились косых и угрожающих взглядов местных.
Теперь, под покровом быстро надвигающейся ночи, они выехали на открытую местность перед домом. Ландшафт вокруг Лэнгриша изобиловал небольшими холмами, похожими на борозды на вспаханной земле. Достигнув одного из таких холмиков, они увидели сады, тянувшиеся вниз, от холма до самого дома, который стоял в небольшой лощине. Страйкер поскакал вниз первым.