Кровь предателя
Шрифт:
– За дело, Лизетт, - поспешно прошептал отец Бенджамин, пытаясь сохранить хладнокровие.
– Крамб - надежный человек, - добавил он, ища во взгляде француженки недоверие.
– Вы действительно ему верите?
– недоверчиво спросила она.
Бенджамин покачал головой.
– Я научился никому не доверять. Но он выдает себя за человека короля. Кроме того, я щедро ему заплатил.
– Что ж, тогда приступим.
Священник кивнул.
– Он будет ждать вас на борту баржи "Баклан". Сообщите пароль, и вас примут на борт.
На этом они и расстались. Бенджамин Лэйни вернется к своей пастве, а Лизетт отвезет шкатулку в Гаагу, на уже триумфально представляла довольную королеву. Казалось странным, даже неправильным, везти драгоценный рубин в столицу Англии, где и подстроили его кражу, и где сильнее всего пылало сердце мятежа. Но это был единственный возможный путь на континент. Ее единственное спасение.
Илай Мейкпис по-акульи ухмыльнулся.
– Не думал, что мне доведется произнести эти слова. Но вы не иначе как манна небесная, капитан.
Они находились в уютных, заваленных свитками покоях сэра Рэндальфа Мокскрофта в глубине Лангриш-хауса. Быстро опустилась ночь, но и стены, и свитки, и мебель, и лица ярко освещали выстроившееся в ряд свечи.
После схватки солдаты вычистили клинки и обшарили мертвецов. Страйкер повернулся к этому занятию, столь распространенному среди солдат, слепым глазом. В конце концов, какая польза покойнику от имущества? Когда все карманы были проверены и выужены несколько монет, пуль, ножей и патронов, трупы сложили в ряд, плечом к плечу, на траву неподалеку от крыльца, где пал Джаред Дэнс. Всего их было восемь: Дэнс, Мэрроу и его шесть сыновей.
Когда Страйкер заметил ухмыляющееся лицо Илая Мейкписа, ему захотелось рвануть через всю прихожую, перепрыгивая через неподвижные тела и разбросанное оружие, и записать еще один труп на счет мясника. Но Ланселот Форрестер остановил Страйкера.
– Сейчас не время и не место для убийства, - задыхаясь, возразил Форрестер.
Страйкер всё понял. Даже несмотря на щедрую жатву смерти и разрушения, он не мог позволить своим людям наблюдать за хладнокровным убийством.
– Они доблестно и искусно сражались,дружище. Покажем им, что эти люди умерли за более доблестное дело, нежели удовлетворение жажды крови.
Форрестер, не в первый уже раз, охладил пыл Страйкера, и забрызганный кровью капитан смог взять себя в руки.
Мейкписа, Бейна и Мокскрофта взяли под стражу до начала допроса, и погребение мертвецов прошло с молчаливой торжественностью.
Выжившим также требовалось время на осмотр ран. В основном, это были колотые раны или порезы, хотя Бейну сломали нос стволом мушкета, а О'Хэнлону требовалось перевязать голову - пуля чиркнула по левому виску. Рана Страйкера, хоть и причиняла сильную боль, оказалась поверхностной. Её небрежно зашил кривым швом сержант Скеллен.
– Совсем как новенький, - произнес Скеллен, туго перевязав живот капитану, чтобы не дать ране открыться.
Двумя часами спустя, Страйкер и его офицеры, Форрестер и Бёртон, стояли перед большим столом из массивного темного дерева. С другой стороны, взгромоздившись в огромное кресло, смахивающее на трон, сидел капитан Илай Мейкпис. За его спиной с суровым лицом и поигрывая бицепсами, словно нубийский раб времен Римской империи, возвышалась гигантская туша Малачи Бейна.
Скеллен и О'Хэнлон караулили парадный и задний входы в дом. Страйкер не был расположен рисковать.
– Избавьте меня от вашего красноречия, Мейкпис.
– произнес Страйкер.
– Просто объясните, какого черта вы тут забыли?
Мейкпис пояснил, что его отправили с депешами в Портсмут. Стратегически важный портовый город в сентябре сдался сторонникам парламента, и король отчаянно добивался местной поддержки, чтобы поднять восстание против нового коменданта города, сэра Уильяма Льюиса.
– Мы, - тут он оглянулся на Бейна, - мчались к побережью. Депеши были адресованы парню по имени Гидеон Хардинг, влиятельному городскому купцу. Наши люди в городе известили о том, что он обладает значительным влиянием среди своих товарищей по торговому сословию. И, как нам шепнули по секрету, ставит в церкви свечки за дело короля. В депешах ему обещано большое вознаграждение за разжигание недовольства по отношению к Льюису и его шайке предателей.
Миссия, как он пояснил, привела их из человеческого муравейника в Банбери проездом через блеклые осенние пейзажи Средней Англии к этому богом забытому уголку восточного Хэмпшира, где они и застряли.
– Определенно рискованное путешествие, - заключил Мейкпис.
– Самое опасное из тех, в которых мне довелось побывать, - он втянул полные легкие ароматного дыма, прежде чем выпустить его сквозь полуоткрытые губы равномерными завитками, зазмеившимися вокруг лица.
– На каждом шагу нам приходилось отбиваться от патрулей круглоголовых.
Скорбная гримаса исказила его лицо, когда он продолжил рассказ о том, как они успешно добрались до окраины Питерсфилда, но попали в засаду, устроенную кавалерийскими патрулями круглоголовых.
– Мы приняли сражение, - с легкой грустью произнес он, - каждый из нас отправил на тот свет парочку солдат, прежде чем нас схватили. Мы могли бы отступить с честью, если бы мой славный жеребец не схлопотал пулю.
– И вас привезли сюда, сэр?
– засомневался Форрестер.
Мейкпис моргнул - похоже, это было болезненное воспоминание.
– Мокскрофт - предатель, - ядовито выплюнул он это слово, - как вы, очевидно, уже знаете. Дом хорошо построен, с толстыми стенами и крепкими замками. Мерзавец держит здесь пленных, когда тюрьма в Питерсфилде переполнена. Нас собирались перевести обратно в город и повесить.
– Повесить?
– повторил пораженный Бёртон.
– Ага, приятель, - серьезно произнес Мейкпис и взглянул на Страйкера.
– Вы нашли нас раньше, чем эти ублюдки смогли...
– он слегка постучал пальцами по столу, - покончить с нашей жизнью.